На масленицу, обозначавшую конец проводов зимы, устраивались хороводы, песни, «верчения» - танцы, и торжественно сжигали соломенное чучело - «Зиму».

Весной зародился и до сих пор жив обряд - печь пироги в виде птиц-жаворонков и съедать их. Смысл этого обряда состоит в том, что лучшим средством овладения благодетельной силой священного существа является его съедение. Поэтому приношение жертвы (едят своих тотемов, в данном случае пироги в виде птиц) означало поедание Весны. Момент спаривания домашних животных весной («Великоидный цикл весенних обрядов») тоже выбирался не случайно, но по общему решению. Перед этим ответственным событием селяне выгоняли злых духов из избы, хозяйственных построек, устраивали очищение, мытье, бани, окуривали дом и постройки дымом можжевельника, ударяли по домочадцам и животным веником из вербы [51. С. 31].

Весенние обряды требовали привлечения волхвов, умевших вступать в общение со злыми и добрыми духами посредством «вертимого плясания» [51. С. 32]. Именно весной распространялись эпидемии и эпизоотии, что отражалось в народном сознании в форме оживания злых духов. И именно весной нужно было установить добрый контакт с полезными тайными силами, от которых зависит хороший урожай. Поэтому духов кликали, жгли на нарах «калиновые вогнища», чтобы душистым дымом привлечь хороших духов [51. С. 32]. (СНОСКА: Вероятно, калина была священным растением со времен охоты на мамонтов)

В конце весенних полевых работ устраивали богатый жертвенный пир, посвященный богу хлеба. Перед жатвой праздновали праздник Купалы - старого языческого божества, бога земных плодов. В начале жатвы ему приносили жертвы в виде сыра и хлеба [51. С. 33]. В XIX в. для начала жатвы русские крестьяне выбирали женщину, обычно старушку-вдову, «известную своей тихой и безупречно нравственной жизнью». Ее просили от всего мира начать жатву. Она отвечала неопределенно: «Добрые люди найдутся - зажнут». В вечер зажина в деревне никто не работал. Создавалась напряженная и торжественная обстановка ожидания важного события. Избранная женщина зажигала у себя в доме свечу перед иконами и, положив несколько земных поклонов, отправлялась жать, пробираясь к своей полосе так, чтобы ее никто не заметил. В поле, положив опять земные поклоны, она делала три снопа, складывала их крестообразно друг на друга, возвращалась домой, молилась и гасила свечу. Это было сигналом о том, что зажин состоялся, сигнал распространялся по деревне. А утром все женщины шли на жатву [22. С. 121].