Понятия «глухота» и «немота» на Руси были известны в глубокой древности. Об этом говорят сохранившиеся следы в словарном фонде русского языка. В нем отразились не только определения дефекта слуха и речи, но также и степень утраты этих способностей у человека. При этом были частично использованы понятия, заимствованные из Византии. Наличие в словаре русского языка дифференцированных понятий о глухоте и немоте у человека свидетельствует о том, что русские образованные люди уже в далекой древности имели достаточно отчетливое представление об этих физических недостатках, их особенностях и последствиях для развития ребенка.

Характерным для тех далеких времен было то, что в понятиях глухоты и немоты различались состояние и степень дефекта: глухобезмолвные (глухонемые), оглушенные, глухие, постепенно глохнущие, только что оглохшие.

В названных источниках говорится о добровольной помощи убогим и сиротам от населения, а не только от сильных и богатых людей. Для определения состояния и степени немоты существовали примерно те же понятия, что и для определения глухоты. От полной постоянной немоты отличались случаи спорадической немоты: «немование» (косноязычие), «немеющий», «онемевший», «детское немование», «гугнивость».

Анализ словарного фонда древнерусского языка позволяет утверждать, что дифференцированные понятия о глухоте были непосредственно связаны с характером отношений к различным категориям глухих со стороны тогдашнего общества.

Об этом же свидетельствует и русское законодательство о глухих. Русские законы, определяя социальное положение глухих, предусматривали и охрану прав глухих в семье. Так, в законодательных актах (Стоглав, Соборное уложение 1649 года и др.) было указано, что после смерти отца наследство должно делиться поровну между всеми членами семьи, чтобы «из них никто изобижен не был». Охрана древним законодательством прав глухих на наследование показывает, что глухие признавались законом дееспособными. В законодательных же актах о направлении неимущих глухих в монастыри также говорилось о глухих и немых как о людях трудоспособных. Однако вместе с такого рода более гуманным отношением к взрослым глухим в русских законах были юридические ограничения, которые приравнивали их к безумным, с одной стороны, и к детям — с другой. На судебных процессах глухие не имели права выступать в качестве свидетелей. Так, в полном собрании Законов Российской империи говорилось: «1669 г. генваря 22. Новоуказные статьи о татебенных, разбойных и убийственных делах: «А глухих и немых и бесных и которые в малых летах, а не в возрасте, в обыск (т.е. в свидетели. — Прим. ред.) не брать».