Позже чтение стало еще более четким, что дало возможность перейти к работе над автоматизацией процесса. Перед нами стояла задача — найти средства, которые бы помогли ускорить движения глаз при том же объеме зрительного восприятия. Для этой цели мы использовали прием «движущегося текста». Больной давался текст, состоящий в среднем из 20 слов, написанных на бумажной ленте, прикрепленной к движущемуся барабану (кимограф). Задаваемая скорость движения текста, очевидно, явилась тем условием, которое способствовало организации и ускорению движения глаз и, следовательно, ускорению процесса чтения. Постепенно уменьшалось и количество ошибок в чтении. Приведем соответствующий пример.

В конце обучения у пациентки отмечалось значительное восстановление дифференцированного оптического восприятия буквенных знаков, понимание значения графемы, восстановление относительно беглого чтения с минимальным количеством ошибок. Если к началу обучения больная прочитывала текст из пяти слов в среднем за 2—3 мин. и допускала при этом около трех ошибок, то в конце обучения за то же время (2—3 мин.) больная прочитывала вслух в среднем 55 слов простого текста, 41 слово сложного текста, допуская четыре ошибки (простой текст состоял из высокочастотных коротких слов и простых нераспространенных предложений; сложный включал длинные слова и длинные и сложные по структуре предложения).

Глава 10. РЕЧЕВЫЕ ФОРМЫ АЛЕКСИИ

10.1. Сенсорная и акустико-мнестическая формы алексии

Методы восстановления чтения при сенсорной и акустика-мнестической алексии.

Совсем другая картина нарушения чтения обнаруживается при поражении височных отделов левого полушария, результатом которого является нарушение фонематического слуха и звукового анализа слова. Нарушение чтения в этих случаях идет в синдроме сенсорной афазии. Процесс непосредственного зрительного узнавания знакомых слов при этой форме нарушения чтения может остаться сохранным, в то время как звуковой анализ и синтез читаемого слова оказываются глубоко нарушенными, а часто и невозможными. Многие слова (не упроченные в прошлом опыте больного) оказываются для него лишь системой знаков, не имеющих звуковой основы. Невозможность узнать смысл слов посредством звукобуквенного анализа превращает весь процесс чтения в угадывание, близкое к тому, которое имеет место у детей, обучающихся чтению методом целых слов (Т. Г. Егоров, 1953). Характерно, что у больных, у которых до болезни чтение представляло собой высокоавтоматизированный навык, узнавание читаемого слова может сохраниться, в то время как у больных с менее упроченным в прошлом опыте навыком чтения оно распадается полностью.