Большинство языков имеют два ряда слов для обозначения этих двух способов понимания: одно для прямого образования или схватывания понятия, другое — для окольного понимания: noscere и scire по-латыни; кеппеп и wissen по:немецки; connaitre и savoir по-французски, между тем как по-английски acquainted with и to know of or about считались тождественными*. Наша интеллектуальная жизнь состоит из странного взаимодействия между этими двумя типами понимания. Всякое суждение, всякий рефлексивный вывод предполагает недостаток понимания, частичное отсутствие понятия. Мы размышляем, чтобы получить понятие о полном и действительном значении происходящего. Но все же нечто должно уже быть понято, ум должен обладать каким-нибудь понятием, которого он достиг или иначе мышление невозможно. Мы мыслим, чтобы составить понятие, но тем не менее всякое расширение познания открывает нам темные неясные места там, где при меньшем знании все казалось очевидным и естественным. Ученый, попавший в новую область, найдет много непонятного там, где дикарь или мужик совершенно забудет о других понятиях кроме непосредственно данных. Индеец, приведенный в большой город, остался равнодушным при виде чудес механики в мостах, автомобилях и телефонах и остановился очарованный видом рабочих, влезающих на столбы для починки проволоки. Увеличение запаса понятий приводит нас к сознанию новых проблем, между тем как только благодаря переводу новых затруднений в то, что уже знакомо и ясно, мы понимаем и разрешаем эти проблемы. Таково постоянное спиральное движение познания.

Наш прогресс в действительном познании состоит всегда отчасти в открытии чего-то непонятного в том, что прежде считалось установленным как ясный и очевидный факт, а отчасти в пользовании понятиями, полученными прямо без расследования, как средствами овладеть темными, сомнительными и неясными понятиями. Никакой объект не бывает настолько привычным, очевидным и обычным, чтобы не явиться в новом положении проблемой и, таким образом, вызвать размышление, чтобы быть понятым. Ни один объект или принцип не является настолько чуждым, страшным или отдаленным, чтобы на нем нельзя было остановиться до тех пор, пока понятие его не станет привычным — появляющимся по первому взгляду без рассуждения. Мы можем прийти к тому, чтобы видеть, воспринимать, узнавать, схватывать, овладевать принципами, законами, абстрактными истинами, т.е. понимать их значение самым непосредственным образом. Наше интеллектуальное развитие, как было сказано, состоит из ритмической смены прямого понимания, которое технически называется схватыванием (apprehension), и косвенного, посредственного понимания, которое технически называется пониманием (comprehension).