a)        Большинство людей совершенно не сознают отличительных особенностей собственных умственных навыков. Они считают признанными свои приемы мышления и бессознательно принимают их за критерии при суждении об умственных процессах других [СНОСКА: Лица, обладающие числовой памятью (number forms), т.е. видящие в пространстве ряды чисел, распределенных известным образом, на вопрос, почему они не говорили об этом факте раньше, часто отвечают, что им не приходилось; они думали, что все обладают той же способностью.]. Отсюда стремление поддерживать в ученике все, что соответствует этому строю ума, и пренебрегать или не понимать того, что ему не соответствует. Преимущественное преувеличение значения для воспитания ума теоретических предметов перед практической деятельностью, несомненно, отчасти объясняется тем фактом, что признание учителя побуждает его выбирать тех, в ком особенно силен теоретический интерес, и отвергать тех, в ком сказываются способности выполнения. Учителя, судящие на этом основании, оценивают учеников и предметы по одной мерке, укрепляя умственную односторонность в тех, кому она свойственна по природе, и отталкивая от занятий тех, в ком сильнее практические инстинкты.

b)        Учителя — и это особенно относится к самым строгим и лучшим — склонны пользоваться личным сильным влиянием, чтобы заставить ребенка работать, и таким образом ставить мотивом работы личное влияние вместо предмета занятия. Учитель на опыте убеждается, что его личное влияние действенно там, где предмет почти не обладает свойством возбуждать внимание; тогда он начинает все более пользоваться им, пока отношение ученика к учителю почти заменяет отношение к предмету. Таким путем личность учителя может сделаться источником личной зависимости и слабости, — влияние, которое делает ученика равнодушным к значению предмета самого по себе.

c)        Применение собственных умственных приемов учителя, если за этим не следят внимательно и не направляют, способствует тому, чтобы заставить ребенка больше изучать особенности учителя, чем предмет, который он якобы изучает. Его главная забота — приспособиться к тому, чего желает от него учитель, а не энергично посвятить себя проблемам изучаемого предмета. "Правильно ли это?" означает "Удовлетворит ли этот ответ или это действие учителя?" вместо того, чтобы означать: "Удовлетворяет ли это внутренним условиям проблемы?" Было бы безумием отрицать законность или значение изучения человеческой природы, которое дети выполняют в школе, но было бы очевидно нежелательно, чтобы главную интеллектуальную проблему для них представлял ответ, который был бы одобрен учителем, а критерий успеха — успешное усвоение требований другого.