II.              Далее, хотя новые комбинации слов без вмешательства физических вещей могут заменить новые идеи, есть пределы этой возможности. Ленивая инертность заставляет отдельных лиц принимать идеи, распространенные среди их окружающего без личной проверки и исследования. Человек употребляет, может быть, мысль, чтобы найти, во что другие верят и потом останавливается. Идеи других, как воплощенные в языке, становятся заменой собственных идей. Употребление лингвистических изучений и методов для того, чтобы держать человеческий ум на уровне познаний прошлого, чтобы избежать новых исследований и открытый, чтобы поставить авторитета фактов и законов природы, чтобы низвести индивидуума до жизни паразита чужим опытом из вторых рук, — таковы факты, послужившие источником протеста реформаторов против преобладания языка, допускаемого в школах.

В конце концов, слова, первоначально выражавшие идеи, при постоянном употреблении становятся простыми значками; они становятся физическими вещами, с которыми надо обращаться по определенным правилам или на которые надо реагировать определенными действиями, не сознавая их значение. Стаут (назвавший такие термины "замещающими знаками") замечает, что "алгебраические и арифметические знаки в значительной мере употребляются только как замещающие знаки... Возможно пользоваться такого рода знаками, если из природы изображаемых вещей могут быть выведены твердые и определенные правила действия, которые могут быть применены при пользовании знаками, не прибегая более к их значению. Слово есть орудие мышления относительно понятия, которое оно выражает; замещающий знак есть средство не мыслить о понятии, которое он обозначает". Этот принцип относится, однако, к обыкновенным словам также, как к алгебраическим знакам; они позволяют нам пользоваться понятиями так, чтобы достигать результатов мышления. Во многих отношениях знаки, являющиеся средствами для того, чтобы не мыслить, обладают большим преимуществом; выражая знакомое, они освобождают внимание в отношении понятий, которые будучи новы, требуют сознательного толкования. Однако первенствующее значение, отдаваемое в классе достижению специальной ловкости, уменью достигать внешних результатов, часто превращает это преимущество в положительный вред. Обращаясь так с символами, — чтобы хорошо говорить наизусть, получать и давать правильные ответы, проследить предписанную аналитическую формулу, — состояние ученика становится механическим более, чем мыслящим, словесное запоминание ставится на место исследования понятий вещей. Эта опасность главным образом возникает в уме при нападках на словесные методы воспитания.