Вместо введения: научная деятельность как предмет психологии

Уже в конце XIX - начале XX века намечаются попытки превратить изучение личности ученого, процесса его творчества в предмет специального исследования. Это было порождено все более ощутимо дававшими себя знать потрясениями фундаментальных теорий естествознания, стремлением осмыслить перед лицом нараставших событий исторический опыт науки, ее пути и перспективы. Поиски новых решений и подходов обусловили потребность в анализе процессов научного творчества, разбудили желание ученых проникнуть в собственную творческую лабораторию и выявить те качества, обладание которыми делает человека науки способным на решительное преобразование устоявшихся представлений и принципов, на созидание нового. Уже у В. Оствальда мы встречаемся с ясно поставленной задачей - найти средства раннего распознавания людей с творческими задатками, чтобы культивировать их развитие, а также разработать, исходя из анализа характерологических особенностей ученых, стиля их мышления и труда, такую типологию, которую можно было бы использовать для решения проблем профессиональной ориентации в области научной деятельности. Над своеобразием творчества, его условий и стимуляторов размышляли крупнейшие естествоиспытатели - Г. Гельмгольц, И. М. Сеченов, А. Эйнштейн, М. Планк, В. И. Вернадский и многие другие. Математик А. Пуанкаре и химик В. Оствальд в начале XX века создали первые книги по проблемам научного творчества.

Любопытно, что книга В. Оствальда «Великие люди», содержащая типологические характеристики творческих личностей в области точных наук, возникла в связи с просьбой Министерства просвещения Японии, в то время только осваивавшей европейские методы организации научной работы, помочь ей наладить рациональную систему воспитания и подбора научных кадров. В. Оствальд прямо говорил о «коренной перемене наших взглядов на появление выдающихся людей, имеющих громадное влияние на развитие человеческого прогресса, особенно науки».