Школьная система, какова бы она ни была, формируется из двух элементов. С одной стороны, имеется целый набор определенных и стабильных отношений, разработанных методов, одним словом, институтов; так же, как юридические, религиозные или политические институты, существуют и педагогические институты. Но в то же время, внутри построенной таким образом системы живут идеи, работающие в ней и побуждающие ее к изменению. За исключением, может быть, редких моментов апогея и остановки, даже в самой устоявшейся и наилучшим образом определенной системе всегда присутствует движение к чему-то иному, отличному от существующего, присутствует стремление к более или менее ясно просматриваемому идеалу. Внешне среднее образование представляется нам как совокупность заведений, материальная и моральная организация которых определена; но, с другой стороны, эта же самая организация заключает в себе противоречивые устремления. Под этой фиксированной, сложившейся жизнью существует другая, хотя и более скрытая, находящаяся в движении жизнь, которая заслуживает внимания. В прошлом, которое продолжается, всегда есть новое, находящееся на стадии зарождения и стремящееся к осуществлению, бытию. Каким же будет наше отношение к этим двум аспектам школьной действительности? Обычно первым аспектом педагоги не интересуются, Для них не имеют значения эти различные устремления, завещанные нам прошлым, поскольку сама проблема, какой они себе ее представляют, избавляет их от того, чтобы придавать прошлому какое-либо значение. Для них, поскольку они видят себя в высшей степени революционными умами, по крайней мере в большинстве, настоящая действительность не представляет никакого интереса; они вынуждено переносят ее и мечтают от нее освободиться, чтобы воздвигнуть из всех кирпичиков совершенно новую школьную систему, где адекватным образом осуществляется идеал, к которому они стремятся. Тогда для чего же им практические навыки, методы, институты, существовавшие до них? Их взоры направлены на будущее, и они считают, что могут его создать из ничего.