Однако такая схема, взятая сама по себе, вполне укладывается в рамки сугубо бихевиористских представлений, одинаково по сути отражая и поведение крысы в сложном лабиринте, и внешнюю сторону действий человека, стремящегося в условиях стоящих перед ним преград обойти, преодолеть их и достичь желаемого. Даже поправка на то, что животное действует инстинктивно, а человек выбирает пути и действия по разуму, не устраняет некоторой механистичности представленного. Чтобы понять специфику человеческого поведения, необходимо ввести в рассмотрение некоторые характеристики сознания, которые тесно связаны с регуляцией предметной деятельности.

Важнейшей образующей сознания, исследованию которой посвящены многие работы психологов, является значение. А. Н. Леонтьев описывал значение как идеальную, духовную форму кристаллизации общественного опыта, общественной практики человечества. «Человек в ходе своей жизни усваивает опыт предшествующих поколений людей; это происходит именно в форме овладения им значениями... Итак, психологически значение — это ставшее достоянием моего сознания (в большей или меньшей своей полноте и многосторонности) обобщенное отражение действительности, выработанное человечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже в форме умения как обобщенного «образа действия», нормы поведения и т. п.» (СНОСКА: Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. С. 287—289).

Исходя из данного подхода совокупность значений может быть представлена как культура, т. е. система понятий, норм, образцов, представлений, бытующих в рассматриваемой среде. (Такое понимание культуры не является общепринятым. Но дело в том, что термин «культура» вообще чрезвычайно многозначен и в различных частных науках и даже внутри каждой из них толкуется по-разному. В последнее время в отечественной философской литературе стала преобладать точка зрения, согласно которой в основу понимания культуры кладется исторически активная деятельность человека и, следовательно, развитие самого человека в качестве субъекта этой деятельности. Развитие культуры при таком подходе фактически совпадает с развитием человечества, причем не в какой-то особой (например, специфически духовной — научной, художественной и т. п.), но в любой области общественной жизнедеятельности (См.: Фролов И. Т. и др. Культура человека — философия. К проблеме интеграции и развития // Вопросы философии. 1982. № 1, 2). Подобное философское понимание, комментирует В. М. Межуев, «имеет дело с культурой не как с особым объектом, подлежащим специальному изучению (наряду, например, с природой, обществом, человеком и т. д.) в границах отдельной дисциплины, а как с всеобщей характеристикой всего действительного мира» (Межуев В. М. Культура как философская проблема // Вопросы философии. 1982. № 10. С. 51). Для конкретного психологического анализа такая точка зрения представляется чересчур глобальной, не позволяющей расчленять компоненты и условия развития личности. Поэтому мы понимаем здесь культуру более узко — как систему бытующих в обществе значений (понятий, норм, образцов и т. п.), относя деятельность в иную категорию анализа, хотя понятно, что как знаки мертвы вне культуротворческой и культуропотребляющей деятельности, так и сама деятельность (в качестве собственно человеческой) немыслима вне этих знаков).