Но помимо несогласованности общего и дифференциального подходов приверженность аристотелевскому пути тесно связана с сохранением, консервацией в психологии личности еще ряда недостаточно отрефлексированных противопоставлений, в основном производных от этого главного. Прежде всего это касается соотношения между качественным и количественным способами обработки материала, между измерением и интуицией, между экспериментальными и клиническими методами или, если выразиться наиболее обобщенно, соотношения и противопоставления исследовательских линий уже отмеченных двух психологии личности — психологии академической, но бесконечно далекой от реальной жизни и психологии понимающей, но не способной, более того, часто принципиально отвергающей строгие «овеществляющие» объяснения (иначе говоря, психологии научной, но не жизненной и психологии жизненной, но не научной). Понятно, что путь преодоления этого разрыва, включение в сферу психологии научной не только выхолощенных, заформализованных (если не сказать заформалиненных) и отрывочных черт, но и личности как целостного и живого образования тесно зависит от возможности построения адекватных методов исследования, сочетающих в себе как достаточную строгость результатов, так и предоставление естественной свободы проявлениям личности, живое, диалогическое с ней общение. Таким образом, мы вновь вернулись к тому же самому кардинальному вопросу, перед которым нас ранее поставили рассмотрение художественной литературы как метода психологии личности и анализ возможностей клинического подхода к личности, а именно — сможет ли научная психология найти адекватное, отвечающее ее требованиям понимание душевной жизни, соответствующие этой задаче способы и методы анализа.

Казалось бы, после важных методологических преобразований К. Левина открылась наконец возможность для уверенного позитивного ответа на этот вопрос, для перехода к анализу индивидуальных случаев, реального поведения реальных субъектов. Причем в качестве основного метода такого анализа предлагался наиболее объективный, признанно-авторитетный метод научного познания — эксперимент. И действительно, первые опыты применения экспериментального подхода К. Левином и его учениками были чрезвычайно обнадеживающими. Почему же эксперимент, так много обещавший, был в дальнейшем столь явно оттеснен опросниками, тестами и другими способами познания, в основном тяготеющими к аристотелевскому подходу?