Третье понятие, которое требует обсуждения, — «социально-личностная» природа искусства, непосредственная включенность в процесс художественного общения личности человека — актуализация этих отношений происходит путем «очеловечения действительности», путем подключения себя к «энергосистеме» искусства, проекции своей личности в процесс общения. Это особенно видно в таких видах искусства, где процесс художественного восприятия предполагает «перенос» себя на героя, эмпатию; частичное отождествление с героем (театр, кинематограф).

Между тем, четвертое понятие, которое так и не получило широкого рассмотрения в пределах коммуникативной «парадигмы», — это то непременное условие художественного общения, когда художник (коммуникатор) «сообщает зрителю, читателю или слушателю (реципиенту) нечто такое, что позволяет этому последнему подняться над собой, получить от соучастия в художественном общении больше, чем имел до этого общения. Искусство есть — с точки зрения реципиента — средство развития его личности, а не просто какой-то носитель какой-то информации. В последнем тезисе имеется заявка на проблему катартического преобразующего воздействия искусства на личность и его воспитательной роли в процессе взаимодействия с личностью.

Основной вывод аксиологического подхода к анализу специфической сущности искусства заключается в том, что его центральным механизмом является катарсис как некий итог целостного воздействия искусства на личность. Суть его заключается в следующем: автор (реципиент, исполнитель) художественного произведения, установив общение с воображаемым героем, которое выступает одновременно как опосредованное общение с самим собой, идентифицирует себя с ним, с его поступками или внутренними свойствами. При этом автор ставит себя самого в обстоятельства жизни воображаемого героя: он совершает в своем воображении поступки этого героя одновременно и от его имени, и от своего, осмысливает и героя, его поступки и внутренние качества и самого себя, свои поступки, свойства своей личности. На этой основе происходят эмоциональная оценка поступков, внутреннего мира героя и оценка поступков и внутреннего мира своего Я: сопереживая герою, автор (реципиент, исполнитель) сопереживает самому себе, своим самым острым и насущным эмоциям (Н. Б. Берхин, 1984). Однако диалектическая сложность катартического механизма заключается в том, что одновременно с процессом идентификации, эмпатии происходит противоположно направленный процесс отстранения, «отчуждения», который создает некую дистанцию или «интервал подобия» между сопереживанием, перенесением себя в действительность художественного произведения и отстранением от своего личного, от занятости собой. Тем самым зритель, слушатель и т. д. «поднимается над самим собой», выходит за «рамки» самого себя.