Джон. И эта игра важна для ребенка?

Робин. В каком-то смысле так же важна, как удовлетворение его физических нужд. Трудно передать недовольство ребенка, если мать не отвечает на его гримасы. Один психолог решил провести эксперимент и попросил группу матерей не реагировать на эти «заигрывания» в течение всего трех минут, но младенцы так разволновались, что эксперимент пришлось прекратить.

Джон. И что же случчится, если мать по какой-то причине не сможет отвечать на "заигрывания" ребенка, если не сможет установить эту эмоциональную связь с ним?

Если мать не реагирует

Робин. Если на самом раннем этапе не установится эта тесная контактная эмоциональная связь между матерью и ребенком, иными словами, если они действительно будут далеки от взаимодействия - а я говорю о крайне серьезном случае несоответствия, чего вряд ли стоит опасаться нормальной матери, настраивающейся на ребенка инстинктивно, - ребенок, как я это называю, «выключится». Осложнения могут произойти по вине обеих сторон. Что касается матери, я думаю, Вы не забыли: с ее сторо-ны эмпатия – сопереживание – обеспечивается погружением всобственную детскость, в чувства, ею испытанные. Но предположим, у нее самой было несчастливое детство… погружением в собственную детскость, в чувства, ею испытанные. Но предположим, у нее самой было несчастливое детство...

Джон....и "погружение" окажется дня нее болезненным.

Робин. Именно. Если к ней в первые годы жизни относились плохо, любая попытка "достать" себя той поры будет вызывать боль. А прекратив эти самоистязания, она избежит огорчений.

Джон. Но раз она не обращена к собственной детскости, она не сможет "вчувствоваться" в мир своего ребенка, не сможет установить с ним тесную связь.

Робин. И, конечно же, где-то на глубинном уровне ребенок ощутит это.

Джон. Он ощутит, что полноценного общения с матерью у него не получается.