Джон. А зачем?..

Робин. А значит, пока ребенок еще очень мал, пока он "ходунок", я думаю, его бы сбивала с толку и пугала мать, успешно "играющая" сразу две роли: на минутку она любящая и нежная, но тут же жесткая и требовательная. Вы помните, ребенку и так совсем не просто было соединить мамины "разные разности" в целостный "персонаж".

Джон. Иными словами, пока лучше ей, по возможности, оставаться для ребенка в непротиворечивом "образе". Так ребенку понятнее.

Робин. Именно "понятность" одна из причин, почему, во всяком случае, на этой ступени, учить ребенка приспосабливаться ко всем остальным в семы должен папа. Шаг за шагом, конечно, по мере того, как ребенок способен больше и больше себя контролировать. Но как раз папа – тот, кто спрашивает с ребенка.

Джон. Мне кажется, другая причина распределения ролей вот в чем: многие женщины, я знаю, в глубине души сомневаются, что они "хорошие" матери. Потому им труднее дается твердость с ребенком, ведь внутренний голос постоянно одергивает их: "А хватает ли ребенку любви? Может, у безупречной матери было бы больше чуткости?"

Робин. Да, наверное, это типичный материнский комплекс неполноценности, и если отец возь-мет на себя твердость, матери будет спокойнее - особенно, пока ребенок—"ходунок". Разуме-ется, когда ребенок вподрастет, сделается защищенное и лучше "прорисует" для себя роди-тельские "образы", его меньше собьет родитель, временами любящий, временами жесткий. И тогда оба родителя могут поддерживать, оба спрашивать с ребенка. Фактически так и случа-ется в семьях, когда дети становятся старше.

Джон. Значит, по Вашему, отцу "ходунка" достается особо важная роль по двум причинам. А еще у отца есть обязанности?

Робин. Ну, прежде мать и ребенок были компанией, "производящей" взаимное впечатление. И хотя уверенность ребенка в себе и его доверие к миру - все это от безграничной материнской любви, самой матери, погрузившейся в море восторга, довольно трудно реально оценить до-стоинства и недостатки ребенка.