Самый яркий пример этого - психиатрические больницы. Я не знаю, как в вашем штате, но у нас в Калифорнии очень легко выделить персонал больниц, так как у него есть профессиональная этика. У них есть групповые галлюцинации, которые являются более опасными для них самих, чем для кого-то другого, так как они верят в то, что должны ограничивать свое поведение определенным образом. Это заставляет их действовать в определенных ситуациях одинаково, но пациенты не обязательно играют согласно этим же правилам. Большая гибкость поведения позволяет вам добиться от людей нужных реакций и контролировать ситуацию. Кто же способен вызвать наибольшее количество реакций - психиатр, который действует "нормально" или пациент, действующий странным образом? Сейчас я приведу вам мой любимый пример.

Мы шли по коридору одной Калифорнийской больницы вместе с группой молодых психиатров. Приближаясь к большой гостиной, мы говорили нормальными голосами. Когда мы подошли к двери и вошли в комнату, все психиатры начали говорить шепотом. Конечно, и мы тоже начали шептать. В конце концов мы посмотрели друг на друга и спросили: "Отчего же мы шепчем?" Один из врачей повернулся к нам и сказал: "Здесь находится кататоник. Мы не хотим его беспокоить". Ну, если кататоник имеет большее необходимое разнообразие поведения, чем профессионал, то я присоединяюсь к кататонику.

В Калифорнии каждая группа психотерапевтов имеет свою этику. Например: чтобы быть хорошим специалистом по общению, вы должны одеваться как рабочий с фермы. Второе правило - это обнимать всех СЛИШКОМ крепко. Они всегда смеются над психиатрами, которые носят галстуки! Мне их поведение представляется ограниченным и одномерным. Вся беда с этими профессиональными кодексами заключается в том, что они ограничивают поведение. И каждый раз, когда вы скажете себе: "Этого я делать не могу", на это найдутся люди, с которыми вы не сможете при этом работать. В этой же самой комнате я прошел очень близко от кататоника, наступив ему при этом на ногу так сильно, как только мог, и получил немедленную реакцию. Он вышел из своей "кататонии", подскочил и закричал: "Не смейте этого делать!"