Этот человек говорил еще 6 часов, но ни разу не сказал, как же установить этот контакт. Он не указал ни на одну конкретную вещь, которую каждый бы мог сделать, чтобы лучше понять другого человека, или, по крайней мере, создать иллюзию, что его понимают.

Затем я посещал курс "активного слушания". Нас учили перефразировать то, что мы слышим от человека, что означает искажать услышанное. Впоследствии мы обратились к изучению того, что в действительности делают те люди, которые считаются "корифеями" в психотерапии. Когда мы сравнивали двух таких терапевтов, как В. Сатир и М. Эриксон, то пришли к выводу, что по-видимому трудно найти два больше отличающихся друг от друга образа действий. По крайней мере, я более резкого различия никогда не видел. Пациенты, работавшие с тем и другим терапевтом, также утверждают, что получили при этом совершенно различный опыт. Тем не менее, если рассмотреть их поведение и основные стереотипы и последовательность действий, то они оказываются сходными. В нашем понимании, последовательность действий, которые они используют, чтобы достигать, скажем, драматических эффектов, очень и очень сходны. Делают они одно и то же, но "упаковывают" совершенно по-разному.

То же самое справедливо относительно Ф. Перлса. По сравнению с Сатир и Эриксоном - у него меньшее количество стереотипов действия. Но когда он действует сильно и эффективно, у него обнаруживаются те же самые последовательности действий, что и у них. Фриц обычно не стремится к достижению определенных результатов. Если кто-то придет к нему и скажет: “У меня истерический паралич левой ноги", то он не будет прямо стремится к явному устранению этого симптома. Милтон же и Вирджиния нацелены на достижение определенного результата, что мне очень нравится. Когда я захотел обучаться психотерапией, то попал на такой учебный курс, где ситуация была такова: вас высаживали на необитаемый остров и в течение месяца каждый день бомбардировали информацией, ожидая, что так или иначе вы что-нибудь себе подберете. Руководитель этого практического курса имел очень богатый опыт и умел делать такие вещи, которые никому из нас не удавались. Но когда он говорил о том, что он делает, то мы отнюдь не обучались делать это. Интуитивно, или, как мы говорим, подсознательно, его поведение было систематизировано, но он не осознавал, как оно систематизировано. Это - комплимент его гибкости и способности отличать полезное от неполезного.