Прощай, дитя мое. Береги здоровье, помни, что без него все радости жизни — ничто. Воспитательское иезуитство?.. Нет, это искренность. Это любовь.

Коль скоро это может оказаться полезным для тебя, я охотно признаюсь, как бы мне это ни было стыдно, что пороки моей юности проистекали не столько от моих естественных дурных склонностей, сколько от глупого желания быть в представлении окружающих жизнелюбцем. Всю свою жизнь я ненавидел вино, и однако мне часто случалось выпивать: порою с отвращением, с неизбежно следовавшим за тем на другой день недомоганием — и все только потому, что я считал,, что умение пить — это необходимое качество для настоящего джентльмена...

Я считал, что игра — это второе необходимое качество жизнелюбца; и поэтому, начав с того, что стал предаваться ей без всякого желания, отказывался ради нее потом от множества настоящих удовольствий и загубил тридцать лучших лет своей жизни.

Я дошел даже одно время до такой нелепости, что научился сквернословить, дабы украсить и дополнить блистательную роль, которую мне хотелось играть...

Так вот, соблазненный модой и слепо предаваясь наслаждениям мнимым, я терял подлинные: я расстроил свое состояние и расшатал здоровье— и этим, должен признаться, я понес заслуженное наказание за свои поступки.

Пусть же все это послужит тебе предостережением: умей выбирать наслаждения сам и никому не позволяй их себе навязывать... Исповедь, проповедь... Где-то между этими полюсными вершинами занимает свое местечко и немудреный житейский совет — хорошо утоптанный, слегка заболоченный холмик...

Совет по части наслаждений прекрасен, признание трогательно, а тревоги излишни. Тени собственных недогоревших страстей. Опасаться эксцессов нет оснований. Филип — юноша редкостно добродетельный, честный, может быть, даже слишком. Много знает, может быть, слишком много. Воздержан, благожелателен и не вспыльчив, хотя и производит поначалу впечатление чересчур резкого и решительного. Он всего лишь застенчив. Пробуждает самые добрые чувства, граничащие со скукой.