Чем бы тебе ни приходилось заниматься, делай это как следует, делай тщательно, не кое-как. Углубляйся. Добирайся до сути вещей. Все сделанное наполовину или узнанное наполовину вовсе не сделано и вовсе не узнано — даже хуже, ибо может ввести в заблуждение...

...Нет такого места или такого общества, откуда ты не мог бы почерпнуть те или иные знания — стоит лишь захотеть. Присматривайся ко всему, во все вникай...

На десятки ладов. И какой же родитель, какой воспитатель не повторил бы это и тысячу раз своему воспитаннику, и себе самому.

А вот это — разве не стоило бы повесить себе на шею и повторять как заклинание:

Душа требует серьезных и неустанных забот и даже кое-каких лекарств. Каждые четверть часа, в зависимости от того, проведены они хорошо или плохо, принесут ей пользу или вред, и притом, надолго. Душе надо тоже много упражняться, чтобы обрести здоровье и силу.

...Присмотрись, насколько отличаются люди, работавшие над собой, от людей неотесанных, и я уверен, что ты никогда не будешь жалеть ни сил, ни времени на то, чтобы себя воспитать. Замечательно.

А вот иная мелодия, от письма к письму, в разработках:

Счастлив тот, кто, обладая известными способностями и знаниями, знакомится с обществом достаточно рано и может сам втереть ему очки в том возрасте, когда чаще всего, напротив, общество втирает очки новичку! ...Постарайся быть умнее других, но никогда не давай им это почувствовать.

Откровенно практично. А сколько еще проницательных разъяснений, сто очков вперед примитивному мистеру Карнеги, открывшему эти эмпиреи два века спустя. Тоже своего рода прочистка носа. Заметим, однако, что вышеприведенное наставление по уходу за сим отверстием в смысле буквальном было адресовано уже не девятилетнему сопляку, а доставлено с нарочным восемнадцатилетнему кавалеру.

Вот и традиционная «большая поездка». Уже скоро четыре года, как Филип Стенхоп II, кончив школу и отзанимавшись с лучшими частными преподавателями по языкам, логике, этике, истории, праву, а также гимнастике, танцам, фехтованию и верховой езде, путешествует по Европе в сопровождении мистера Харта, папиного сорадетеля, преданнейшего добряка, сочинителя назидательно-сентиментальных стишат. Он пожил уже в предостойной Швейцарии, в глубокомысленной Германии, в поэтичной Италии. Недолгие возвращения на родину, свидания с родителями — и снова в путь. Все обеспечено, всюду наилучший прием, представления ко дворам, развлечения и балы, все к услугам — позавидуешь, право.