Если сын для своих рисунков брал неаккуратно нарезанную бумагу, отец потом подравнивал ее; если же сын помещал несколько рисунков на один лист бумаги, он разрезал лист и просил мастера аккуратно подобрать рисунки и переплести вырезанное. Во время войны в частных особняках расквартировывали офицеров. Отец Гете сильно страдал из-за этого, он не мог «отдать на чей-то произвол то, что с такой любовью организовывал, чем привык сам распоряжаться». Хотя расквартированный в семье Гете офицер вел себя безукоризненно, тем не менее отец вступил с ним в конфликт. В связи в этим он однажды не вышел к завтраку и целый день ничего не ел. Жене очень хотелось отправить еду в его комнату, «но такого непорядка отец никогда бы не потерпел, даже в самых крайних случаях». Сыну своему Гете-отец внушил неприязнь ко всем гостиницам:

Ему казалось ужасным платить за отказ от всего, что привычно и дорого сердцу, платить за то, что пляшешь под дудку хозяина и официантов, да к тому же еще платить большие деньги.

Хотя Гете-отец и имел склонность поучать, но эта склонность была тесно связана с любовью к порядку, ибо поучения сводились в основном к призывам быть аккуратным. Например, когда дети учились рисовать, он начал учиться вместе с ними, для того чтобы просто подавать пример «величайшей опрятности рисунка», а также чтобы тщательнейшим образом следовать тонкостям оригинала. Большинство предметов отец вообще преподавал детям сам, в том числе и танцы, что весьма странно сочеталось с серьезностью этого человека. Когда он убедился в незаурядной одаренности своего сына, он стал с большим упорством настаивать на завершении начатого.

Моя работа над «Эгмонтом» неплохо подвигалась, но надо признаться откровенно, что меня день и ночь подстегивал отец; на эти вещи он смотрел несколько наивно, полагая, что то, что легко было начать писателю, так же легко будет и довести до конца.

Ярко выраженной у отца упорядоченности Гете часто противопоставляет собственную неустойчивость, но в то же время он вынужден признать: