Два долга было у Нуньо Озорно: долг перед королем и долг перед угоняемыми в рабство. Первый долг затмевал для него все. Но коль скоро оказалась задетой его гордость, он пересмотрел свою позицию, и победу одержало то чувство долга, которое поддерживалось честолюбием.

Чувство чести в Древнем Риме, где величию империи были подчинены все личные чувства, воплощено Корнелем в его Горации (в одноименной драме). Гораций в поединке убил одного из врагов Рима, который обручен с его сестрой Камиллой. Камилла оплакивает смерть возлюбленного и, охваченная горем, проклинает Рим. Тогда Гораций, закалывая сестру кинжалом, восклицает: «Такой удар ожидает всякого, кто посмеет оплакивать врагов Рима!». Его отец — человек такого же склада, над трупом дочери он заявляет: «Я не сожалею о Камилле: она была преступницей». Женщины в этой пьесе противопоставлены мужчинам: жена и сестра Горация воплощают чувство человечности.

Чувство долга и честолюбие борются друг с другом и в драме «Минна фон Барнхельм» Лессинга, где «невольником чести» является майор фон Теллхейм. Во время войны он обручился с богатой Минной фон Барнхельм, но после войны, несправедливо обвиненный в проступке, вынужден покинуть армию и уйти в отставку. Обедневший Теллхейм не считает себя вправе жениться на этой девушке (с. 85–86):

Словом, сударыня... Вы не дали мне кончить. Я хотел сказать: если у меня так оскорбительно отнимут мне принадлежащее, если моя честь не будет полностью восстановлена, то я не могу, сударыня, быть вашим. Ибо в глазах света я не достоин этого. Фрейлен фон Барнхельм заслуживает ничем не запятнанного мужа. Какая цена любви, если она не боится навлечь презрение на свой предмет? Какая цена мужчине, если ему не стыдно быть обязанным всем своим счастьем женщине?

Лишь искусной тактикой Минне удается вернуть себе возлюбленного и любовь торжествует над чрезмерной гордостью героя.

Кодекс чести определенной социальной касты, например, офицеров или студентов, обязывал их испытывать огромную гордость от сознания принадлежности к ней. Ни под каким видом и ни при каких обстоятельствах представитель касты не смел уронить, запятнать эту гордость.