В этом сказывается вторая особенность личности, отличающая князя Мышкина и добрых людей вообще, — отсутствие враждебности, ненависти к людям, отсутствие духа борьбы, сметающего зло с пути. Эта черта роднит князя с Натаном Мудрым. Князь склоняется даже к тому, чтобы уступить Настасью Филипповну Рогожину, он не делает шагов в этом направлении только потому, что жалеет девушку. Князь хорошо знает, что Рогожин в свое время отомстит Настасье Филипповне, и месть эта будет ужасна.

Впрочем, князь имеет основания испытывать ненависть не только к Рогожину, но и ко многим героям романа: люди часто задевают его, насмехаются над ним, открыто называют его идиотом. Мышкин ни к кому не испытывает враждебных чувств, никем не возмущается; более того, анализируя поведение своих обидчиков, князь нередко склонен винить себя. В тех случаях, когда у него должны просить прощения, он сам его просит, ибо полагает, что проступок был спровоцирован чем-то в его поведении. Когда другим следовало бы устыдиться, Мышкин сам чувствует себя пристыженным. Это третья индивидуальная особенность, отличающая князя, — преувеличенное чувство стыда. Некий молодой человек оказал Мышкину незначительное одолжение. В знак благодарности Мышкин готов заплатить «благодетелю» десять тысяч рублей, но после этого великодушного предложения начинаются угрызения совести: князь жестоко корит себя за то, что предложил деньги в «грубой, неосторожной форме» и позднее просит простить его. Когда он впервые делает предложение руки и сердца Настасье Филипповне, в то время еще обыкновенной содержанке, а она бормочет что-то об оказываемой ей чести, князь говорит: «Я полагаю, что вы мне оказываете честь, а не я вам». Князь часто краснеет от стыда, хотя объективно для этого повода и нет. Вспомним, что мы отмечали выше доброту Вани и Натана Мудрого, но идеально добрый человек должен обладать сочетанием всех трех названных особенностей.

Идеальный образ доброго человека, созданный в этом романе Достоевским, едва ли может существовать в действительности. Князь — своего рода Христос, готовый полюбить своих врагов и подставить правую щеку, когда его бьют по левой. Достоевский сам говорит о его «христианском смирении». И все же Мышкин — не схема, не оболочка, внутри которой заключен голый принцип, с чем мы выше сталкивались у других авторов. Достоевский — настолько совершенный психолог, что даже идеальный образ остается у него человеком, т. е. он не превращает его в условную фигуру, в действующую маску. Несмотря на некоторое неизбежное преувеличение всех черт личности, обычное в романе, мы вправе сказать, что можно особенно хорошо проникнуть в психологию реального доброго человека, если знакомиться с нею по «преувеличению» Достоевского. Следует заметить, что добрые люди в действительности не являются акцентуированными личностями. Конечно, в них больше чем в недобрых людях сочувствия к окружающим, они — за мирное разрешение любого конфликта, они обладают и большим сознанием долга, но все эти качества не проявляются в чрезмерной степени, так что в целом тип не выходит за рамки человека среднего уровня.