Психическое время − это всегда психическое настоящее. В. А. Ганзен определял настоящее время как пересечение прошлого и будущего [34, с.45], что предполагает присутствие в настоящем моментов прошлого и будущего. Опыт прошлого, оставаясь прошлым, всегда присутствует в настоящем, и только в силу этого любые познавательные и иные действия человека приобретают осмысленность. В противном случае субъект познания и деятельности оказывался бы всякий раз в ситуации, где он лишен всяких опор понимания. Он каждый раз имел бы перед собой неузнаваемый мир. Поэтому в психическом времени необходимо присутствуют прошлое и будущее. Реанимированное прошлое в психическом времени, становясь настоящим, тем не менее, не перестает быть прошлым, и в этом состоит один из загадочных парадоксов собственно человеческой памяти. Парадоксальная отнесенность событий прошлого и событий будущего к прошлому и будущему времени при их актуальной представленности в психике в наличный момент совершающегося времени есть опознавательное свойство памяти именно как психического феномена в отличие от других видов сохранения и воспроизведения информации, например в отличие от генетической, безусловно-рефлекторной, условно-рефлекторной разновидностей биологической памяти или памяти технических систем. Благодаря такой парадоксальной отнесенности опыта прошлого и виртуального, прогнозируемого опыта будущего к прошлому и будущему при существовании этого опыта в настоящем, обеспечивается не только сплошность человеческой жизни и, в определенном смысле, сплошность культурного развития человечества, но и создаются условия, при которых в каждый момент времени человеку дана вся жизнь целиком. Прошлое дано носителю сознания как «настоящее прошлого», будущее – как «настоящее будущего». Поэтому «жить», конечно же, означает «жить в настоящем». В свою очередь, единственная возможность существования в настоящем предполагает необходимость всякий раз выстраивать мир заново. Прошлое и будущее совершаются в каждый момент настоящего. И пока человек жив, ничто в его жизни не может принять окончательно завершенный вид. Это в полной мере касается и событий уже прожитой жизни, так как «всякое воспоминание подкрашено тем, что есть человек сейчас...» [101, с.131]. Понятно, что воспоминание может быть «подкрашено» самыми различными цветами, от черного до розового. По этому поводу меткие замечания мы находим у М. К. Мамардашвили. «Еще ничего не решено в мире, − отмечал он, − в том числе и прошедшее время. Оно впервые сейчас сбывается: сбывающийся смысл прошлого и будущего. А в состоянии трагически напряженной амехании, выведенном на точку во вне, мир не движется, не действует, не функционирует, … а именно сходится, собирается в со-знании (внутренняя точка)» [71, с.9].