Вполне резонны возражения тех, кто, признавая осмысленный характер произвольного запоминания, полагает, что всю феноменологию памяти нельзя сводить исключительно к опосредованным волей, а значит, и сознанием, формам запечатления. Известно, что при непроизвольном запоминании перед субъектом не стоит мнемическая задача. Его актуальная психическая активность локализована в русле, определяемом иными текущими познавательными целями. Несмотря на это, субъект способен запоминать, а в ряде случаев эффективность непроизвольного запоминания даже превышает эффективность произвольного. Однако, как убедительно показали экспериментальные исследования П. И. Зинченко, трактовка непроизвольного запоминания как непосредственного, автоматического, случайного, не контролируемого сознанием запечатления является в корне неверной. Зинченко экспериментально показал, что непроизвольное запоминание напрямую зависит от характера деятельности, в которую актуально включен человек. Иными словами, непроизвольное запоминание есть продукт этой деятельности. В свою очередь, такой вывод позволил Зинченко вывести весьма существенное в методологическом плане следствие, касающееся природы психического отражения. «Любое психическое образование ... является не результатом пассивного зеркального отражения предметов и их свойств, а результатом отражения, включенного в действенное, активное отношение субъекта к этим предметам и их свойствам. Субъект отражает действительность и присваивает любое отражение действительности как субъект действия, а не субъект пассивного созерцания» [49, с.474]. Выраженная в приведенных словах мысль означает, что психически здоровый человек в состоянии сознания независимо от того, на что направлено его внимание (ведь в факте непроизвольного запоминания субъект не ориентирован на решение мнемической задачи), всегда является по отношению к внешнему миру субъектно настроенным, познавательно заинтересованным, созидающим этот мир в актах осмысленной деятельности.

Идеи, близкие высказанной точке зрения относительно смыслового субстрата мнемики защищают и психофизиологи [89, с.68]. В своей работе они исходят из положения, что любая воспринятая информация является для субъекта информацией семантической: «…либо она уже имеет психосемантический эквивалент, либо, в случае новизны стимула, такой эквивалент сразу образуется за счет выделения общих признаков с возможными коннотатами. Так возникает смысл сигнала» [89, с.68]. Поскольку вся ранее полученная информация хранится в памяти, последняя представляет собой многомерное семантическое пространство, которое в содержательном аспекте заполнено семантическими элементами, «изменчиво связанными между собой». Многомерность памяти авторы видят в том, что один и тот же элемент может одновременно существовать в различных семантических сетях. Опираясь на анализ семантической природы памяти, указанные авторы формулируют ряд положений, лежащих в основе предложенной ими концептуальной модели психики. Некоторые из этих положений напрямую касаются рассматриваемой проблематики.