Л. С. Выготский и А. Р. Лурия в своей ставшей классической работе «Этюды по истории поведения» раскрывают основные положения теории культурно-исторического развития психики. Авторы анализируют эволюционные изменения в развитии памяти примитивов, применяя принцип сравнительно-генетического исследования. Данный принцип предусматривает сравнение генезиса психической функции в филои онтогенезе. Изучая память первобытного человека, Выготский и Лурия приходят к следующим результатам. Во-первых, память примитивов обладает поразительной буквальностью, фотографичностью. «Чудесное могущество памяти» (Рот) проявляется в способности сохранять «до мельчайших деталей образ местности, который позволяет примитивному человеку находить дорогу с уверенностью, поражающей европейца» [33, с.81]. Это выражение так называемой топографической памяти. Кроме этого, феноменальные мнемические способности примитивов заменяют собой логические функции. Память сохраняет представления во всех мельчайших деталях и в той временной последовательности, в какой они связывались друг с другом: «одно представление воспроизводит другое, это последнее принимается за следствие или заключение» [33, с.80]. Примитивная форма памяти носит стихийный характер. Скорее память господствует над желаниями примитива, чем желания управляют памятью. Примитивный человек, как подчеркивают Выготский и Лурия, «плохо разделяет восприятие от воспоминания. … Объективное, действительно воспринимаемое им, сливается для него только с воображаемым или представляемым» [33, с.86]. Рудиментарной формой памяти у современного человека, по мнению авторов, является эйдетическая память, изучением которой занимался немецкий психолог Йенш. Эйдетизм рассматривают как раннюю, первичную фазу в развитии памяти, которая, как правило, завершается к периоду полового созревания. Развитие примитивной формы памяти связано не с совершенствованием её природной, органической основы, поскольку в способности сохранять следы от внешних воздействий и восстанавливать эти следы «память достигает у примитива своего максимального развития», а с изменением принципов функционирования памяти. Эти изменения обусловлены употреблением знаковых средств как мнемических орудий. Знак становится и средством кодирования информации в памяти. Развитие языка, других знаковых систем является поворотным моментом в истории развития памяти примитивного человека. Выготский и Лурия особо обращают внимание на социальную природу той трансформации, которая осуществляется при использования в качестве средств запоминания искусственных знаков, в результате чего становится возможным переход от «естественного развития памяти к культурному». Знаки, отмечают авторы, первоначально употребляются не столько для себя, сколько для других, то есть в социальных целях, и только затем используются для себя. Обобщая обширный эмпирический материал, Выготский и Лурия делают важный вывод: «Всё то, что помнит и знает сейчас культурное человечество, весь опыт, который накоплен в книгах, памятниках, рукописях, – все это огромное расширение человеческой памяти, являющееся необходимым условием исторического и культурного развития человека, обязано именно внешнему, основанному на знаках человеческому запоминанию» [33, с.95].