Субъективность – это, по выражению Бюджентала, «архетипическая родина» человека, откуда берет начало все самое важное в его жизни. И поэтому именно субъективность и происходящее в ней для фасилитатора исключительно важно – это, перефразируя Фрейда, «королевская дорога» постижения человеческого в человеке. Более того, настоящая, «жизнеизменяющая» психологическая работа возможна только в плоскости внутренней субъективной реальности. И чем серьезнее и острее проблема, над которой идет эта работа, тем основательнее необходимо погружение в субъективность «хозяина» проблемы – ему «не могут помочь никакие объективные манипуляции, сколько бы их ни было» (там же, р. 4). Любая активность во внешнем по отношению к субъекту мире имеет значение постольку, поскольку она затрагивает его субъективность.

Есть и еще один важный аспект понимания субъективности, который, видимо, правильнее было бы назвать субъектностъю. Представление о человеке как о субъекте своей жизни является, как известно, одной из главных идей экзистенциализма, и естественно, что и в жизнеизменяющей терапии решающую роль играет признание и уважение субъектности клиента, ее актуализация и опора на нее в терапевтической работе. Бесполезно (а часто и вредно, «антитерапевтично») апеллировать к внешним по отношению к клиенту силам и «агентам влияния», т.к. это не только не способствует решению экзистенциальных проблем, но делает его более пассивным, слабым и безответственным. «Простая, но глубокая истина заключается в том, что мы прежде всего субъекты, а не объекты, актеры, а не куклы, и этот суверенитет – сущность нашей субъективности... это автономия человеческого существа, которая избавляет нас из клетки объективного детерминизма» (там же, р. 7).

Однако, несмотря на всю важность субъективности, люди обычно не уделяют должного внимания этой «фундаментальной реальности» (СНОСКА: Показательно, что в русском языке «субъективность» часто имеет и вовсе негативный смысл – в словаре синонимов предлагается, например, такой «аналог» субъективности, как «вкусовщина» (!!) (Словарь... 1969. С. 527)), замечая ее лишь в моменты серьезных затруднений. Но и в этих случаях человек часто идет более привычным «объективным путем», что похоже на попытки «переделать свою жизнь, перекладывая фотографии в семейном альбоме. Мы работаем над недвижимым и, по сути, мертвым объектом; поэтому не удивительно, что нет реальной пользы от подобных попыток» (Bugental, 1976, р. 291).