Сейчас этот подход приходит к нам как «зарубежный», и потому многим представляется как «иностранное влияние». Но парадокс в том, что в отечественной культуре очень сильна экзистенциальная традиция – достаточно вспомнить Николая Александровича Бердяева или Михаила Михайловича Бахтина. Более того, сами западные теоретики ЭГП среди основных его идеологов-предшественников одним из первых обязательно называют Федора Михайловича Достоевского.

Правда, как раз в нашей психологии отечественная экзистенциальная традиция до последнего времени проявлялась в весьма ослабленном виде, как сказал бы тот же М. М. Бахтин, – в «гомеопатических дозах». Особенно это касается практической сферы. На теоретическом уровне эта позиция представлена в большей мере (хотя и явно недостаточно). Среди советских психологов были экзистенциально мыслящие авторы – прежде всего следует отметить Сергея Леонидовича Рубинштейна и его до сих пор не оцененную по достоинству замечательную работу «Человек и мир» (Рубинштейн, 1976, с. 253-381), а также концепцию «личностного смысла» Алексея Николаевича Леонтьева и его единомышленников (Асмолов и др., 1979; Д. А. Леонтьев, 1999) (см. подробнее §1.1).

В очередной раз мы «открываем Америку», не замечая пророков в своем отечестве... Да и «открывать» особенно не торопимся – ЭГП в отечественную психологию приходит позже других концепций, в числе самых последних.

Впрочем, справедливости ради следует признать, что развернутой экзистенциальной концепции психологии общения в отечественной психологии пока не создано и, тем более, нет эффективных программ развития соответствующих способностей. В этом плане обращение к разработкам и опыту зарубежных коллег вполне оправдано.

Еще один парадокс состоит в том, что ЭГП, имея фундаментальную теоретическую основу (ни одно другое направление в психологии не имеет такой мощной философской и методологической базы!), – принципиально отказывается от жестких и однозначных теоретических схем психологического анализа, от абстрактных «структур» психики, личности, от исследования бесконечных «факторов», «систем», «компонентов» и т.д., и т.п. Предложенное экзистенциалистами «новое понимание человека» основывается на том, что «человек более не трактуется в терминах какой бы то ни было теории – будь то механистической, биологической или психологической» (Binswanger, 1956, р. 144), а рассматривается в «человеческом измерении».