Кто будет главным?

Наше «я» возникло не сразу, оно формировалось постепенно, в возрасте от года до трех. И появление этой психологической инстанции было столь же драматичным, сколь и наше физическое появление на свет.

Гениальный психолог Л. С. Выготский, о котором я уже однажды подробно рассказывал, сделал в свое время замечательное открытие, которое назвал «кризисом трех лет». В этом возрасте ребенок впервые начинает ощущать себя как самостоятельную личность. И слово «кризис» здесь не случайно, потому что это время, когда малыш ведет себя ужасно, но не по природной своей вздорности, а просто потому, что именно в это время он пытается донести до окружающих и, кстати сказать, до самого себя, что он есть.

Слово «нет» в его репертуаре становится основным, он без конца капризничает, протестует и саботирует все подряд. Почему он это делает? Потому что только так он может почувствовать себя. Когда мы соглашаемся с кем-то или с чем-то, мы как будто отождествляемся с этим «кем-то» и «чем-то». Когда же мы не соглашаемся, протестуем, то напротив, утверждаем собственное «я», свое мнение, свою позицию.

Итак, в три года мы впервые ощутили свое «я», и это, в большинстве случаев, не сходило нам с рук. Родители были возмущены нашим непослушанием, сопротивлением, протестом. Они пытались «завернуть гайки», а мы пред принимали попытки выжить, застолбить свое место в группе — заставить их уважать и слышать себя. Разумеется, все это выходило и у нас, и у них не бог весть как, но выходило. И в этом противостоянии — абсолютно естественном — стала кристаллизоваться наша личность. И то, какими мы стали, определяется, по сути, тем, как мы провели свои детские годы.

Теперь, прежде чем двигаться дальше, нам надо уяснить суть группового (или иерархического) инстинкта самосохранения. Иерархический инстинкт предполагает, что каждый член группы занимает свое место в иерархии — то есть определенное положение в отношении «верх-низ». На биологическом уровне мы понимаем, — кто сильнее, а кто слабее нас, чьи распоряжения являются обязательными к исполнению, а чьи могут быть проигнорированы. Мы готовы подчиняться, но только тем, кто, как мы чувствуем, имеет над нами власть, и хотим управлять теми, кто, как нам кажется, должен чувствовать себя в отношении нас подвластными.