Глубокая внутренняя тревожность

Основная проблема человека, насколько я вижу, мысленно просматривая свой психотерапевтический опыт, заключается в феномене тревоги. Но она — наша тревога — отнюдь не однородна. Сейчас же речь идет только о самой глубокой, самой потаенной ее части.

Мы живем так, словно бы не верим в свои силы, словно бы в любой момент все может обвалиться, рухнуть, что нам не на что надеяться, не во что верить. И именно поэтому в нас силен страх смерти, именно поэтому нам так хочется найти нечто, во что можно верить всем своим существом, именно поэтому мы всю жизнь ищем человека (или подсознательно надеемся найти), который бы понял нас целиком и полностью, который любил бы нас за то, что мы есть.

Этим человеком является наш «подсознательный родитель». Не тот, который имелся (или имеется) у нас в наличии, а тот, каким он был по нашему восприятию до тех пор, пока нам не исполнилось три года. По сути, этот виртуальный, подсознательный родитель — не кто иной как бог. Быть может, это звучит парадоксально, но все же давайте поразмыслим над этим утверждением. Итак, мы ждем того, кто примет нас такими, какие мы есть, при этом он будет к нам несказанно добр и потому беззаветно любим нами. Чем не бог — любящий, любимый и всепрощающий?

Теперь дальше. Он — это искомое существо — должен оберегать нас (или, иначе говоря, мы должны чувствовать себя с ним абсолютно защищенными), давать нам ощущение свободы (а точнее сказать — уверенности в том, что наши поступки лишены риска). Нам остается вспомнить заветное «спаси и сохрани!», а также гарантии «счастия небесного» взамен на преданную и беззаветную любовь. Иными словами, мы ждем от него вечной жизни. Ну бог или не бог? Я думаю, что бог.

Наконец, он — этот искомый — должен быть тем, в кого хочется верить, чью безраздельную щедрость и непогрешимость хочется ощущать. Причем даже слово «вера» не кажется здесь вполне подходящим, оно недостаточно весомо. Ведь нам хочется даже не верить, а знать, то есть испытывать ничем не омраченную, непререкаемую уверенность, «сознание факта». Мы хотим не только того, чтобы это наше знание было лишено сомнения, нам хочется, чтобы у нас не было бы даже самой возможности усомниться — «абсолютное сознание». И так можно верить только в бога, которого ты ощущаешь всем своим существом.