Евгений был единственным ребенком в семье и воспитывался в основном матерью — учительницей по профессии. Мама была очень требовательной женщиной, возвращаясь с работы, она словно бы и не выходила из своей роли учителя. В раннем детстве Евгений очень любил свою мать, потом пытался всячески заслужить ее внимание и редкие ласки, а затем почувствовал свою полную самостоятельность. Он уехал из города, в котором вырос, стал учиться в институте, потом — семья, работа, собственный бизнес.

В отношении с женщинами Евгений был достаточно жесток, сначала он пытался с ними сблизиться, открыться им, а потом каким-то странным образом терял интерес, и эти отношения становились формальными, лишенными чувств. При этом он утверждал, что ни одна из них его по-настоящему не любила, а если и любила, то «эгоистично»; что все они пытались решить с его помощью какие-то свои проблемы, что они «связывали и ограничивали».

Я спросил Евгения, чем они его «связывали и ограничивали». Он посмотрел на меня и сказал с некоторым изумлением в лице — Как чем? Своей любовью.

— Но они же не любили вас? — наигранно удивился я.

— Да, но... — Евгений стушевался. — Нужно постоянно быть каким-то. Соответствовать.

— Чтобы они вас любили? — уточнил я.

Попытки расстроить дружбу ребенка с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование его интересов — будь то художественные, спортивные или технические увлечения, все это, даже если в целом такое отношение родителей и неумышленно, но тем не менее по сути означает ломку воли ребенка.

Карен Хорни

— Ну, наверное, — протянул мой собеседник и взял паузу.

— А с вашей женой было так же? — спросил я через секунду.

— Она была вылитая мать! — воскликнул Евгений и, кажется, даже сам не ожидал от себя такой реакции.

— Ваша, насколько я понимаю.

— Да, моя, конечно, — ответил Евгений и задумался. — Знаете, такое неприятное чувство, что нужно кого-то из себя постоянно изображать — то решительного, то сведущего во всем, то заботливого. Каждый день — словно на экзамене...