Его мать родила ему трех сыновей и двух дочерей, которым он был и отцом, и сводным братом. Но на город напала чума — проклятие Аполлона. И вновь Дельфы, и вновь боги заговорили о преступлении, которое должно искупить. Но кто убийца царя Лаия? Об этом Эдип спросил у святого Тиресия. И снова пророчество: Тиресий указал на самого Эдипа. Потом нашлись свидетели, правда раскрылась. Но Эдип не верил, ведь его родители были там, в Коринфе...

Только Иокаста, его мать, догадалась обо всем и кончила жизнь самоубийством. Она повесилась, сжимая в руке роковое ожерелье, которое, согласно другому пророчеству, должно было принести ей несчастье. Она знала об этом, но приняла роковой подарок. Теперь прозрел и Эдип. «Проклятье вам, мои глаза, не видевшие того, что следовало видеть!» — говорил Эдип у трупа повесившейся матери. Вытекли глаза страдальца под золотой иглой, и он во второй раз отправился в ущелье Киферона, чтобы обрести там смерть, не принявшую его в первый раз, когда он был младенцем. Круг замкнулся.

Вот такая история — все обо всем знали заранее, хотели избежать трагедии, и каждый сделал все от него зависящее, чтобы эта трагедия стала неотвратимой. И разве это миф о том, как сын жаждал смерти своему отцу и сексуального соития со своей матерью? Что-то сомнительно. С общефилософской точки зрения это история о страхе и о потворстве ему. Последствия подобной политики, как мы видим, трагичны. Если же все-таки рассматривать этот миф как своеобразный семейный эпос, то мы видим, что ребенок оказывается в нем игрушкой обстоятельств, а вовсе не активным действующим лицом.

Отец — Лаий — удаляет от себя сына, как бы заведомо разочаровывается в нем. Ему не нужен тот, кто его победит, иерархический инстинкт не хочет сдавать своих позиций. Мать нуждается в сыне, в этом идеальном мужчине, который станет воплощением ее мечты. Он будет лучшим, потому что его любовь будет всемерной и вечной, сын для матери — это мужчина, который никогда не предаст. Поэтому союз с матерью и конфликт с отцом является для мальчика, в каком-то смысле, делом предрешенным.