У одного британского премьер-министра во время скучной речи закрылись глаза. Оратор: «Мне кажется, досточтимый премьер-министр заснул». Тот медленно открыл глаза и тяжело вздохнул: «Как бы я хотел, чтобы так и было».

И сегодня в некоторых странах практикуются усыпляющие длинные речи. На партийном съезде христианских демократов в январе 1962 г. в Неаполе секретарь партии Моро говорил в течение шести часов. Рекордсменом «долгих речей» в Германии стал депутат Антрику: в 1911 г. в рейхстаге он держал восьмичасовой ораторский день. Но потом этот рекорд побил его австрийский коллега Лехер, который «без точек и запятых» в рейхстаге на земле прекрасной Вены говорил в течение 14 часов. Чтобы избежать дальнейших рекордов, ограничили время выступления.

Говорят, скорее всего шутливо: оратору позволено говорить обо всем на свете, но только не больше часа. И евангелист Матфей предупреждает, цитируя речь Христа к фарисеям: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день страшного суда» (Матф. 12, стих 36).

Можно говорить гораздо короче и выразительнее, чем мы думаем. Речь не должна подменять книгу. Мы легко вкладываем в речь слишком многое. Длинная речь не всегда результат многословия оратора, но очень часто — результат недостаточной подготовки.

«Это письмо длиннее обычного, потому что у меня не было времени сделать его короче», — признался однажды другу Паскаль. Вместо «письмо» зачастую можно сказать «речь».

И подумайте при составлении речи о старой театральной мудрости: то, что вычеркнуто, провалиться не может.

«Говори кратко!» — так написано в кабинках для телефонов. Это напоминание следует не только вывешивать в залах заседаний, но и принимать во внимание самым серьезным образом.

Юмор, остроты, ирония

Священник-доминиканец Рохус Шпикер пишет, что некоторые люди используют серьезность как фальшивую бороду, для маскировки, и продолжает: «В красном словце, которое проскользнет в разговоре, заключено больше ума и сердца, чем в иной вычурной фразе, сакраментальная ценность которой — лишь декорация.