Артикуляторная база — это основные артикуляторные движения, что дало основание некоторым ученым говорить о единицах говорения типа артикулем. При этом одни считают, что такая единица меньше фонемы (так называемая кинема), другие — что она равна фонеме, а третьи что эта единица — слоги. Окончательное решение задачи конкретного наполнения артикуляторной базы — за фонетистами.

По поводу перцептивной базы ученые более единодушны. Исходя из представлений о ее иерархической организации, они помещают на нижнем уровне долговременной памяти эталоны фонем, а также эталоны сочетаний фонем и слогов. Такое мнение подтверждается наблюдением, согласно которому более часто встречающиеся в речи слоги в условиях помех воспринимаются лучше, чем те, которые встречаются редко. Р. М. Фрумкина и А. П. Василевич показали также, что частые триграммы (сочетания трех букв) узнаются при более низких порогах, чем редкие. По-видимому, можно говорить и об основных интонационных единицах, исходя из того, что мы слышим отклонения в интонации. Это свидетельствует о категоризации интонем, о том, что они содержатся в хранилище в обобщенном виде. В памяти также хранятся морфемы, слова, словообразовательные типы, синтаксические конструкции. Наиболее трудна задача упорядочения синтаксических конструкций. Н.Хомский предложил считать некоторые конструкции ядерными, исходными, а другие — производными. Дж. Миллер выдвинул гипотезу о том, что в процессе восприятия мы анализируем конструкцию, и если она производна, то мы как бы возвращаемся к ядерной, чтобы понять смысл предложения. Меньше всего противоречий вызывает выделение слова в качестве основной единицы языка. Как же организована словесная память? Слово имеет план выражения и план содержания, и они должны отражаться в организации памяти. Проиллюстрируем организацию в памяти плана выражения на примере квазиомонимов по экспериментальным данным А. С. Штерн. Испытуемым зачитывали слова, представляющие собой грамматические омонимы (печь — печь, стекло — стекло, рабочий — рабочий и т.п.) с небольшими промежутками времени, во время которых они должны были составить из этих слов словосочетания или короткие предложения. Далее было подсчитано, с какой частотой появляются те или иные части речи или формы слов. Оказалось, что одни части речи и словоформы появляются чаще других. Это позволяет сделать вывод о том, что слова в памяти хранятся в некой иерархической системе. Что же касается смысла слов или плана содержания, то здесь используются различные связи между ними. Есть основания полагать, что слова организованы в семантические поля, включающие в себя как синонимы (в широком смысле), так и антонимы. Согласно экспериментам Э.Рош, каждая категория явлений имеет своих типичных представителей в языке, например, типичный представитель категории птиц для русского языка — воробей, а для английского — малиновка. Это наблюдение позволяет говорить и о том, что слова организованы в некие ассоциативные поля. Мы ищем слово в определенном, например, семантическом классе. Об этом же свидетельствуют ошибки (так называемые парафазии), примеры которых каждый человек может привести из своего опыта. Например: «Вчера в магазине были только черно-белые холодильники» вместо «телевизоры». Или диктор телевидения, произнеся «ананы», поправляет себя: «нет — бананасы». Такие замены часто встречаются у больных с некоторыми видами афазий. Например, больному показывают картинку с крокодилом, а он называет его попугаем: и тот и другой относятся к категории экзотических животных.