Обнадеживают исследования долгосрочных изменений, наступающих в результате детско-родительской терапии Л. Гуэрни (Guerney, 1975) провела опрос сорока двух человек, прошедших подготовку в области терапии детско-родительских отношений, через один — три года после того, как они закончили обучение. Ответы на вопросы анкеты свидетельствуют о том, что только три из сорока двух детей, участвовавших в программе, впоследствии получали специальную медицинскую помощь. Тридцать два родителя отмечали неуклонное улучшение в поведении детей после завершения курса обучения. Четыре родителя указали, что улучшений не наступило, четыре родителя, полагали, что степень приспособленности у их детей снизилась и один родитель считает, что ребенок изменился в худшую сторону. Проводя исследования с одной и той же группой детей, Сайвалэк (Sywulak, 1979) просил родителей ранжировать поведение своих детей, и в течение четырех месяцев, предшествовавших игровой терапии, эти оценки существенно не менялись. В течение последующих четырех месяцев с большинством детей проводилась игровая терапия, в которой принимали участие оба родителя, проходивших обучение в области терапии детско-родительских отношений, и у них наблюдались значительные улучшения в приспособленности. В этот период у родителей также отмечалось улучшение в: плане принятия своих детей.

Трехлетнее наблюдение за детьми, принимавшими участие в исследовании Сайвалэка (Sensue, 1981) не показало существенного снижения уровня приспособленности два и три года спустя. По сравнению с контрольной группой обычных детей, дети, получавшие терапию, имели тот же уровень адаптации, хотя до этого у них были диагностированы затруднения в приспособленности. Кроме того, родители, прошедшие специальную подготовку, имели более высокий балл по шкале принятия своих детей, чем родители контрольной группы.

Гласе (Glass, 1986) сравнивал достижения родителей, обучающихся игровой терапии, с контрольной группой, и обнаружил существенные различия в пользу родителей, получивших подготовку: они выказывали безусловную любовь к ребенку, понимали его, снижалось число детско-родительских конфликтов, родители лучше понимали смысл игры ребенка. Хотя различие это не являлось статистически значимым, у родителей, обучавшихся игровой терапии, была отмечена большая мера родительского принятия, уважения к чувствам детей, признание необходимости автономии ребенка, улучшение самооценки у детей и родителей и возникновение большей близости между ними.