Ограничения должны устанавливаться твердо, в спокойном, терпеливом, само собой разумеющемся тоне. Ограничения, устанавливаемые поспешно, скороговоркой, свидетельствуют о тревожности терапевта и о том, что он недостаточно верит в ребенка. Если установка терапевта действительно состоит в доверии к ребенку и уверенности, что ребенок отнесется к тому, что сказано, ответственно, тогда и терапевт будет реагировать спокойно. Дело в том, что если ребенок стоит в десяти футах от терапевта и угрожает застрелить его дротиком из ружья, терапевт не успеет пересечь комнату и остановить ребенка прежде, чем тот нажмет курок. Поэтому он вполне может сидеть спокойно и верить в то, что если он реагирует так, как надо, то и ребенок отнесется к ситуации ответственно. Если бы терапевт вскочил со стула и попытался схватить ружье, он своим поведением сказал бы: «Я тебе не верю». И ребенку ничего не оставалось бы, кроме как выполнить первоначальное намерение, потому что: «Он и в самом деле ждет, что я это сделаю». Такие моменты напряженного взаимодействия могут вызвать тревогу у терапевта и очень быстро раскрыть установки, убеждения и мотивы, действующие на более глубоком уровне. Неопытный игровой терапевт не должен, однако, падать духом, если он чувствует беспокойство или даже отвращение к ребенку, который отказывается принимать ограничения, угрожает нарушить их, или в самом деле нарушает. Для терапевта есть только один способ узнать, что детям действительно можно доверять в таких ситуациях, и способ этот состоит в том, чтобы «выстоять в бурю» и на практике убедиться, что дети действительно могут и будут контролировать свои поступки, если встречают адекватную реакцию. По этой причине супервизорская практика является совершенно необходимой для того, чтобы помочь терапевту проработать глубинные уровни собственных чувств и установок.

При установлении терапевтических ограничений внимание всегда сосредоточено на ребенке, чтобы ясно дать понять, на ком лежит ответственность. Такое замечание как: «Здесь мы не снимаем штанишки»,– совершенно неуместно, потому что у терапевта нет ни малейшего намерения раздеваться. Тем не менее, использование местоимения «мы» означает, что терапевт является частью процесса. Детям должно быть разрешено существовать отдельно. Замечание: «Здесь мы не швыряем краски на пол», – не фокусируется на ребенке и тем самым воздействие запрета ослабляется. Стремление терапевта объединить себя с ребенком в таких замечаниях, возможно, возникает вследствие характерной для культуры манеры реагировать, но это может отражать также потребности и установки терапевта, о которых он и сам не знает.