"Мне было около двенадцати, и мне приходилось идти в лавку отца через большой парк -это был долгий и скучный путь. К тому же, полагаю, я очень боялась. Я не любила этот парк, особенно когда темнело. Я начала играть в одну игру, чтобы скоротать время. Знаете же, как ребенком считают камни или становятся на стыки плит тротуара - короче, я напала на такой способ проведения времени. Меня поразило, что, если я достаточно долго смотрела на окружающую обстановку, я сливалась с ней, словно тут никого нет и я исчезла. Словно заставляешь себя почувствовать, что не знаешь, кто ты такая и где ты. Так сказать, слиться с обстановкой. Потом боишься этого, потому что это начинает происходить без какого-либо подстрекательства. Я просто шла по дороге и чувствовала, что сливаюсь с ландшафтом. Потом я пугалась и снова и снова повторяла свое имя, чтобы, так сказать, возвратить себя к жизни".

Возможно, здесь кроется биологический аналог многих тревог, связанных с тем, что человек нарочит, неординарен, отличен от других или привлекает к себе внимание, когда защиты, используемые против подобных опасностей, зачастую состоят в попытках соединиться с человеческим ландшафтом, сделать как можно более трудным для кого-либо увидеть, чем человек отличается от всех остальных. Например, Оберндорф предположил, что деперсонализация есть защитное средство аналогичное игре, где играющий притворяется мертвым или непонимающим. Мы рассмотрим такие защиты более подробно в случае с Питером (глава 8).

Быть как все остальные, быть кем-то, отличным от себя, играть некую роль, быть инкогнито, анонимом, быть никем (психотически, притворяться, что не имеешь тела) - это защиты, которые при определенных шизоидных и шизофренических условиях доводятся до конца с большой тщательностью.

Описанная выше пациентка испугалась, когда слилась с ландшафтом. Тогда она, по ее словам, "снова и снова повторяла свое имя, чтобы. Так сказать, возвратить себя к жизни". Здесь поднимается важный вопрос. По-моему, будет правильной догадкой предположить, что конкретная форма защиты против тревоги у этой девочки могла возникнуть только на шатком онтологическом основании. Надежно заложенное ощущение индивидуальности не так легко и не с такой готовностью можно утратить, как эта двенадцатилетняя девочка была способна терять свое в игре. Вероятно, эта самая онтологическая неуверенность, по крайней мере отчасти, вызвала ее тревогу в первый раз, а потом она воспользовалась источником слабости как путем побега. Уже было показано, как такой принцип действовал в случаях Джеймса, Дэвида, г-жи Д. и других. Сливаясь с ландшафтом, она теряла свою автономную индивидуальность, в сущности, теряла себя, и одному лишь ее "я" угрожало одиночество в сгущающихся сумерках в пустынном парке.