Ее реальное "я" должно было стать отправной точкой для развития подлинного целостного статуса. Однако этого реального "я" не так легко было достигнуть из-за опасностей, угрожающих ему:

"Беседы со мной были единственным временем, когда я безопасно чувствовала себя самой собой, чтобы выговорить все свои чувства и увидеть, на что они в действительности похожи, без страха, что вы рассердитесь и бросите меня. Мне нужно было, чтобы вы являлись огромным камнем, который бы я могла толкать и толкать, а вы бы не укатились и не оставили меня. Для меня было безопасно стервозничать с нами. С любым другим я пыталась изменить себя, чтобы ему угодить".

Она стремилась угодить потому, что ощущала свое "я" столь наполненным ненавистью и разрушительным потенциалом, что ничто, входящее в пего, не может выжить:

"Ненависть должна прийти первой. Пациент ненавидит врача за вскрытие раны и ненавидит себя за то, что позволил вновь до себя дотронуться. Пациент уверен, что это просто приведет к еще большей боли. Он действительно хочет быть мертвым и спрятанным там, где ничто не сможет его коснуться и вытащить оттуда.

Врач должен быть достаточно заботлив, ухаживая за пациентом, пока тот ненавидит. Если ненавидишь, не причинишь такую боль, как если б любил, но ты все еще можешь вновь стать живым, а не просто холодным и мертвым. Люди вновь для тебя что-то значат.

Врач обязан ухаживать за пациентом, пока тот ненавидит: это единственный способ начать. Но пациента никогда не нужно заставлять чувствовать вину за ненависть. Врач должен ощущать уверенность, что он имеет право ворваться в болезнь, точно так же как пациент знает, что он имеет право входить в детскую, неважно, что будет ощущать ребенок. Врач должен знать, что он поступает правильно.

Пациент ужасно боится своих собственных проблем, поскольку они его разрушают, и чувствует ужасную вину за то, что позволил врачу вмешаться в эти проблемы. Пациент убежден, что врач тоже будет сокрушен. Со стороны врача нечестно спрашивать разрешения войти. Врач обязан врываться с боем: тогда пациенту не придется чувствовать себя виноватым. Пациент может ощущать, что сделал все возможное, чтобы оградить врача. Врач обязан сказать по-своему: "Я вхожу, неважно, что ты чувствуешь"".