Отправилась в ресторан с мужем и друзьями и, сидя за столом, хотела только одного: «Чтоб вот сейчас ее вырвало прямо на лица мужа и друзей и на столе оказалось все, что у нее в желудке».

Обед прошел очень весело. Нелепого страха оскандалиться не было.

Через две недели муж. Е. пожаловался ее психотерапевту, что жена очень мало бывает дома. Носится по городу на машине, ходит в банки, магазины, парикмахерские и кафе, везде старается бояться, у нее ничего не выходит и она всем с гордостью заявляет «Я везде хожу одна»!

Через полтора месяца Е. пожаловалась психотерапевту, что такая бурная жизнь ее убивает. Вскоре они с мужем отправились в Нью-Йорк, ездили через мосты и тоннели, на автобусах и в метро, путешествовали на океанском лайнере. Обо всем об этом всего год назад Е. думала, как о невозможном до самого конца жизни.

Впервые за много лет Е. стала получать удовольствие от секса. Родила четвертого ребенка. Живет нормальной жизнью. О былых страхах не вспоминает, потому что всегда готова и знает, как с ними бороться.

Психоаналитически парадоксальную интенцию объясняли так.

Фобии ни что иное, как наказание нам от нашего Супер-Эго за наши грехи перед ним, вытесненные в бессознательное. И если мы самым демонстративным образом захотим получить от предмета фобии удовольствие, не боимся, а ждем и жаждем его, наше Супер-Эго понимает, что оскандалилось и заговор на предмет фобии снимает. Человек перестает бояться нестрашного, потому что стремится к нему.

В нашей интерпретации подобное объяснение иронично, как и сам метод. Всерьез же утверждается, что вовсе необязательно искать все причины в психических травмах детства. Их там можно и не найти. Их там может и не быть. Возможны взрослые причины для взрослых симптомов. И более того — сами психические травмы, комплексы, внутриличностные конфликты могут быть как раз симптомами, а не причинами. Получается — воздействуя на симптом парадоксальной интенцией, мы устраняем «причину» (отметим здесь сходство с методом эмоционально-образной терапии).