Страх возможного равноправия в любви или, не дай бог, превосходства другой стороны разрушает браки властных людей с хоть сколько-нибудь независимыми партнерами и заставляет их подбирать себе из разряда «Она ж тебе не пара!» по красоте, уму, интеллекту явно ущербную половину, зато послушную и готовую к полному подчинению, что с легкостью объясняется друзьями и близкими властной натуры с помощью простенькой формулы про любовь и козла.

В обществе неуверенных в себе людей драмы несчастливой любви вовсе не показатель чистоты и нравственности, преклонения перед духовным и пренебрежения плотским, как бы страстно ни утверждали это дамы в возрасте в теперешней России, воспитанные на беспоцелуйных производственных мелодрамах 50-х годов. Во всяком случае ранняя свобода половых отношений и массовость подростковых гражданских браков на рубеже столетия нисколько тоскующих в позиции: «Я люблю, а на меня плюют» не сократили.

Если под чистотой и нравственностью понимать в том числе стремление к любви без отношений, то в этом смысле все равно, что показывают по телевизору с утра до вечера — целомудренные прогулки за ручку или Кама Сутру во всей красе.

Какая досада!

Разгул неразделенной любви как проявление особо духовных отношений в литературе и обществе относят к периоду романтизма с чахоточным героем, вечно погруженным в меланхолию и рефлексию, мучительно анализирующем, что он почувствовал, когда увидел, услышал, вспомнил что-то, что мгновенно напомнило ему о ней и т. д. и т. п.

Традиционная и давняя слитность любви и рефлексии делает выбор темы любви для иллюстрации способов применения самоанализа при исцелении страхов, тревог и беспокойств совершенно естественным.