В смысле отношения к свершившемуся — советы бессмысленны. Про вторую щеку все знают, но никто почему-то не подставляет. И сорок девять раз братьев своих никто не прощает, хотя все та же Книга делать это настоятельно рекомендует.

Вообще такая жесткость в реакции на проявление мужчиной страха и слабости перед оскорблением силой, сиречь дракой, она как раз от понимания, что все не так просто и невозможности признания этой неоднозначности. Здесь может быть масса «но», но признать хоть одно — никак нельзя. Мы скорее будем с симпатией относиться к бракам голубых и супружеским отношениям розовых, чем допустим, что мужик может без осуждения окружающих спасовать перед дракой. В том числе и жесткостью осуждения вызван этот панический и чисто мужской страх.

Здесь все соединилось и потому многократно усилилось. Здесь сошлись страхи природные, социальные и мистические.

Страх драки — несомненно из архаических, природных. Реакция — дерись или беги — вызвана именно этим страхом. Самцы в стае так выясняют отношения или встречают чужака, как нас встречают темные личности поздно вечером неподалеку от метро. Вот только страх подвергнувшихся нападению людей — и такой, и иной.

Потому что он социальный.

Страх физического оскорбления — страх весьма оригинальной формы общения между людьми. С помощью угроз, оскорблений, кулаков.

Это страх оскандалиться на людях.

Подвергнуться насмешкам за слабость и трусость.

Страх не оправдать ожиданий («Я-то думала ты — мужик»...)

Это страх представителей одной социальной группы перед представителями другой. Страх высоколобого отличника перед двоечником ПТУшником. Страх интеллигента перед босяком. Страх белого воротничка и интеллектуала перед бродягой. Страх благополучного человека перед человеком неблагополучным, который возникает там, где не горит свет и не дозовешься полицейского.

Это страх новобранца перед старослужащим.

Страх коренного американца перед эмигрантом, «латиносом».