При этом он в своих движениях может возвращаться к изначальной ситуации моторного хаоса.

3. С момента появления у ребенка встречной целенаправленной моторной активности взрослый начинает постепенно отступать в своей активности, выборочно сокращая объем и интенсивность своего контроля руки ребенка.

В ходе этого «стратегического отступления» взрослый должен сохранять контакт с ребенком, все время находясь вблизи границы между умением и неумением ребенка (возможно, именно это Л.С. Выготский и считал «работой в зоне ближайшего развития ребенка»). Например, если ребенок не может взять контроль за предоставляемым ему элементом навыка, то взрослый опять берет контроль на себя за этот элемент (т.е. временно «наступает») с тем, чтобы далее опять искать пути для «отступления» и передачи контроля.

Главное здесь — не отступать слишком медленно (поскольку ребенок будет тогда больше рассчитывать на взрослого, чем на себя), и не отступать слишком быстро (тогда ребенок еще не успеет освоить нормальные средства удовлетворения своих потребностей в условиях внезапно свалившейся на него «самостоятельности»).

Второй вывод, который можно сделать из этого эксперимента, состоит в том, что человеческие потребности (и личность в целом) развиваются через передачу их субъекту (в данном случае, ребенку) культурных средств их удовлетворения. Если вы, как взрослый, этих средств не передали или этих потребностей не заметили, то ребенок либо не будет развиваться в соответствующей области, либо найдет особые, не обязательно разумные, средства их удовлетворения.

Как пишут П.В. Симонов и П.М. Ершов в книге «Темперамент. Характер. Личность» (М., 1984), передача таких средств обязательно должна сопровождаться положительными эмоциями (иначе эти средства не будут иметь энергии «привязывания» к соответствующей потребности). И они продолжают: «Не обещания, не сопереживания, не духовных контактов самих по себе ждет воспитанник от воспитателя, а реальной помощи в своей вооруженности способами удовлетворения ... потребностей».