Но перед нами как основной стоит вопрос о способностях в обычном, собственном смысле.

Самый термин «способности» характеризует то, что он имеет в виду только с точки зрения того, что это нечто дает человеку, но непосредственно еще никак не определяет, не вскрывает, что само это нечто есть. Необходимо как-то определить состав, структуру способностей

В составе каждой способности, делающей человека пригодным к выполнению определенной деятельности, всегда входят некоторые операции или способы действия, посредством которых эта деятельность осуществляется. Ни одна способность не является актуальной, реальной способностью, пока она органически не вобрала в себя систему соответствующих общественно выработанных операций; но ядро способности—это не усвоенная, не автоматизированная операция, а те психические процессы, посредством которых эти операции, их функционирование, регулируются, качество этих процессов.

Всякая операция (логическая, грамматическая — словообразования и словоизменения) всегда основывается на определенных отношениях, которые она реализует. Поэтому обобщение этих отношений, а значит и вычленение этих отношений и их анализ—необходимое условие успешного функционирования операций, на них основывающихся. Таков вывод, к которому приводит уже теоретический анализ. Анализ эмпирических дачных недавно опубликованного исследования В. А. Крутицкого подтверждает этот вывод. Исследуя школьников, проявлявших способности к математике, В. А. Круцкий столкнулся прежде всего с наличием у них большой и легкой обобщаемости математического материала В качестве второго показателя одаренности Крутецкий приводит свернутость рассуждений. Но нашу исследования показали, что мера свернутости мыслительных процессов является производным выражением соотношения обобщения и анализа: мыслительный процесс тем более «свернут», чем в большей мере он оперирует уже сложившимися или быстро складывающимися обобщениями, снимающими необходимость анализа в некоторых звеньях, он тем более развернут, чем длительнее человек посредством анализа идет к новым для него обобщениям. Таким образом, по данным наших исследований, второй показатель не выходит за пределы первого. Легко было бы показать, что и третий показатель, фигурирующий у Крутецкого,— легкая обратимость отношений,— может быть также сведен к первому, если только, говоря об обобщении, подчеркнуть обобщение отношений.