Значение проблемы эмоций едва ли нуждается в обосновании. Какие условия и детерминанты ни определяли бы жизнь и деятельность человека — внутренне, психологически действенными они становятся лишь в том случае, если им удается проникнуть в сферу его эмоциональных отношений, преломиться и закрепиться в ней. Конституируя в человеке пристрастность, без которой немыслим ни один активный его шаг, эмоции со всей очевидностью обнаруживают свое влияние на производстве и в семье, в познании и искусстве, в педагогике и клинике, в творчестве и душевных кризисах человека.

Такая универсальная значимость эмоций должна являться, казалось бы, надежным залогом как повышенного интереса к ним, так и сравнительно высокой степени их изученности. И действительно, на протяжении многовековой истории исследования эмоций они пользовались самым пристальным вниманием, им отводилась одна из центральных ролей среди сил, определяющих внутреннюю жизнь и поступки человека. Однако в современной позитивистски настроенной психологии отношение к проблеме эмоций совершенно иное. Интерес к ним стал гаснуть по мере того, как стали накапливаться неудачи в попытках отыскать достаточно тонкие и надежные средства для объективного (в позитивистском смысле слова) их изучения. Внимание исследователей постепенно стало ограничиваться сравнительно узким кругом проблем, таких как выражение эмоций, влияние отдельных эмоциональных состояний на деятельность, допускающих разработку при помощи эксперимента. Соответственно сузились и концепции эмоций(СНОСКА: 06 этом свидетельствуют и их названия: «периферическая», «активационная», «конфликтная», «информационная» и т. п.), уступив в психологической теории былое место и значение нововведенным проблемам мотивации, стресса, фрустрации.

Необходимость и оправданность происшедшего смещения интересов и базовых понятий надлежит оценить будущим историкам науки. Сегодня же достаточно подчеркнуть, что к концепциям эмоций, созданным в более или менее отдаленном прошлом, никак нельзя относиться со снисходительной легкостью, которая может породиться установкой «современное — значит лучшее», сложившейся в других областях познания. Исключения из этого закона встречаются не только в искусстве, и психология эмоций — наглядное тому подтверждение. Иначе разве можно было бы, например, утверждать, что «Спиноза поэтому самым тесным образом связан с самой насущной, самой острой злобой дня современной психологии эмоций», что «проблемы Спинозы в нерешенном виде ждут своего решения» (Выготский, 1970, с. 130).