К. Это привело вас к нынешнему состоянию, когда вы...

С. Да, когда я принял решение прийти к вам. Как я уже говорил раньше, мне кажется, что усилия с моей стороны не были чистосердечными, иначе... иначе они бы сработали, а то, что я делал, было просто данью незрелости (До этого он говорил о преобладании в себе невротических импульсов над здоровыми.). Поэтому я думаю, что вы могли бы указать мне путь к истине, следуя которому я изменил бы себя.

К. Учитывая сказанное вами сегодня, можно считать, что ключ к истине, по крайней мере отчасти, лежит в ясном осознании выбора, который вы делаете. Я хочу сказать, совершенно очевидно, что сегодня вы намного четче определили контраст между движением вперед, которое включает ответственность и несет в себе как удовлетворенность, так и неудовлетворенность, и возвращением назад к более легкой возможности сосуществования со своими симптомами.

С. На последнем сеансе я понял, что наслаждаюсь невротическими симптомами больше, но при этом отношусь к ним хуже.

К. Да, это хороший способ...

С. Или, другими словами, я подозреваю, что сейчас начинаю в большей степени ценить самоуважение, иначе мне было бы все равно.

К. Да, верно. При нашей первой встрече вы описали ситуацию так, как вы ее тогда представляли, откуда же теперь могла взяться мотивация для изменения? Выходит, что в значительной мере она обуславливается тем, что вы более четко осознаете, какой из аспектов этой ситуации в целом хотели бы сохранить в качестве базового уровня.

С. Я изобрел утонченный философский метод самообмана, о котором, как мне кажется, следует упомянуть. Конечно, я знаком с философской позицией, согласно которой нет объективного критерия для измерения значимости тех или иных ценностей. Я знаю, что любая попытка определить, чем один набор ценностей лучше другого, всегда имеет два варианта решения проблемы. Это либо логическая тавтология, когда ты подбираешь для выражения одной и той же мысли разные слова: “Эти ценности лучше, потому-то и потому-то” — то есть они лучше просто оттого, что лучше; либо ты апеллируешь к некоему божественному предписанию: “Эти ценности лучше, потому что так повелел Господь”, или к определенному естественному стечению обстоятельств, которое с философской точки зрения совершенно бездоказательно. Поэтому, когда я ловлю себя на том, что пытаюсь оценить с интеллектуальной точки зрения близкие мне ценности и оправдать положительную роль, другая часть меня говорит: “Хорошо, но ты не можешь доказать, что эти ценности лучше”. У меня есть своего рода философский фетиш, если бы я смог доказать... если бы была какая-то вселенская шкала, некий мировой абсолют, сравнимый лишь с безапелляционной верой в Бога, понимаете... тогда бы я нашел философские доказательства того, что один набор ценностей определенно лучше другого. Но я знаю, что, к сожалению, таких философских доказательств нет, по крайней мере я не сталкивался с ними. Мы никогда не сможем обосновать выбор ценностей, мы лишь вынуждены принимать их. Я думаю, как философ вы должны со мной согласиться.