Мы могли бы еще долго изучать этот пример с тем, чтобы еще глубже проникнуть в суть произошедшей с женщиной перемены. Во-первых, сеансы с консультантом вселили в нее уверенность в том, что ей не нужно защищаться от чьих-либо нападок ни в прямом, ни в переносном смысле. Обретя новое чувство свободы, она стала сознавать свою собственную роль в ситуации. Но ей не хватило мужества полностью выразить ее словами, и она отрицает возникновение нового взгляда на проблему, когда консультант пытается облегчить процесс произнесения мысли вслух. Поэтому, когда в течение последующей недели она получила определенное удовлетворение после того, как ее обновленное восприятие воплотилось в действиях, это придало ей смелость полностью вербализовать происходящие с ней метаморфозы.

Надо ли указывать, что подлинное принятие миссис Л. своей роли в создании проблемы в корне отличается от голословных заявлений, на первый взгляд выражающих конструктивные установки, а на деле являющихся определенной формой защиты. Многие матери, придя в клинику, заявляют: “Мой ребенок плохой, и я уверена, что в этом полностью моя вина”. Это всего-навсего самый лучший способ интеллектуальной защиты. И совсем другое дело, когда человек чувствует, что он действительно в некоторой мере виноват в возникновении проблемы у ребенка.