Большинство людей, во всяком случае в развитых странах, совершают политический выбор не на ценностных, но на прагматических основаниях. Они выбирают ту политическую ориентацию, которая представляется им наиболее соответствующей их потребностям и интересам. Ценности тоже участвуют в их выборе, но не как его определяющий фактор, а в инструментальном качестве - как способ осознания, самооправдания (психологической легитимизации) и подкрепления сделанного выбора. Основу же прагматического выбора образует социальный интерес. Выбор, осуществляемый на этой основе, направлен в отличие от выбора ценностного не только на цели политической деятельности, но и на средства их достижения. Ибо, будучи выбором прагматическим, он естественно руководствуется не только привлекательностью определенных политических целей, но и критерием эффективности политической деятельности, а это направляет внимание выбирающего на применяемые ею средства достижения целей.

Рассматривая политические ориентации в постсоветской России, мы столкнулись с психологической неоднородностью сторонников представительной демократии. Психологические различия между идейными демократами и демократами-прагматиками довольно ясно проявляются в их политическом поведении. Для первых главное - принципы, поэтому свои позиции они отстаивают главным образом путем политических деклараций и разоблачений антидемократической практики. Многие из них, относясь весьма отрицательно к хасбулатовскому Верховному совету, жестко осудили тем не менее его разгон Ельциным в сентябре 1993 г. и последующие вооруженные акции властей против боевиков непримиримой оппозиции. Значение парламента как символа демократии было для них важнее содержания и последствий его деятельности. Демократы-прагматики не столько декларируют демократические принципы, сколько пытаются провести их в жизнь путем давления на бюрократическую власть. Разгон Верховного совета они восприняли как разумное решение, не видя других, более эффективных способов преодоления ожесточенного сопротивления антидемократических сил.