Бодрый ритм жизни молодых хозяев советской страны - рабочих наших дней - поэтически выражен в строках из стихотворения Я. Смелякова "Проходная":

В час предутренний под Москвой

на заставе заиндевелой

двери маленькой проходной

открываются то и дело.

И спешат наперегонки

через тот теремок дощатый

строголицые пареньки,

озабоченные девчата.

Одним из самых ярких признаков принадлежности к коллективу являются особенности речи. Родной язык связывает нас со всеми, для кого он тоже родной. И неродные языки (ими мы овладеваем позже родного, изучая их специально) могут быть заметным социальным признаком. В прошлом веке умение свободно говорить по-французски было выражением аристократизма, французский язык нередко ценился не только как средство общения, открывающее доступ к богатой западной культуре, но не в меньшей мере и как социальный признак, а в некоторых случаях его роль социального символа оказывалась самой главной. Отставной пехотный офицер Анучкин в пьесе Н. В. Гоголя "Женитьба" чрезвычайно обеспокоен тем, что невеста, возможно, не знает французского. Проверить свое предположение он не может, гак как сам по-французски не говорит. Женщина же, с его точки зрения, должна владеть французским непременно: "А нет, нет. Женщина совсем другое дело. Нужно, чтобы она непременно знала, а без этого у ней и то, и это... (показывает жестами) - все уж будет не то".

Сама русская речь различна. В ней отражается уровень образованности говорящего; она варьируется в зависимости от территории, так как существуют местные диалекты; у нее есть профессиональные и возрастные черты; она не вполне одинакова в устах мужчин и женщин; и все эти особенности могли иметь и часто сейчас имеют значение социальных символов.

В рассказе В. М. Шукшина "Сельские жители" есть такой эпизод. Сельский школьник под диктовку бабушки пишет телеграмму.

Вечером составляли телеграмму в Москву. Шурка писал, бабка диктовала.