Итак, мы "высчитали" все возможные образцы взаимодействия личности с социумом и самой собой в рамках контрарной оппозиции "быть – владеть". Однако, как уже отмечалось, логический анализ привел нас к констатации контрадикторных оппозиций (1) "быть – не быть" и (2) "владеть – не владеть". Приступим к их аналитическому обсуждению.

"Быть – не быть" в социальном и внутриличностном взаимодействии

Известный нам способ анализа исходных абстрактно-возможных образцов взаимодействия позволяет выделить четыре варианта: (1) быть самим собой, (2) быть (а) как другие, (б) с другим, (в) для других, (3) не быть самим собой и (4) не быть (а) как другие, (б) с другими, (в) для других. Содержание первых двух образцов уже представлено выше, поэтому опишем лишь третье и четвертое.

3. Не быть самим собой

Состояние, характеризующееся отсутствием или отрицанием личностной идентичности и автономности, а также импульсов спонтанного самовыражения – одна из возможных разновидностей внутриличностного функционирования. В вышеупомянутой работе Р. С. Зиллера стремлению к индивидуации, понимаемой как сепарация от других и поиск своей неповторимости, противопоставляется лишь деиндивидуация, понимаемая как "растворение" в группе. В ней не учитывается другая альтернатива индивидуации – состояние "не быть самим собой". Такой недочёт упускает из виду ряд психологических феноменов, начиная от потери чувства идентичности и самостоятельности и кончая крайне патологическими их проявлениями при синдроме деперсонализации.

В психоконсультационной и психокоррекционной беседах указанное состояние часто отражается в речи клиента и подвергаются анализу внешние и внутренние условия, способствующие его возникновению. Из многочисленных случаев можно привести один.

Случай 12. С. Р., 30 лет, с высшим гуманитарным образованием, обратилась к нам по поводу невротических страхов смерти и определенных барьеров в общении с молодым мужчиной, отношения с которым были не совсем определенны, но за которого она хотела выйти замуж. При самоописании и рассказе своей психобиографии вырисовывались два момента: (1) она часто ощущала, что "я – это не я", "я реально может быть и не существую" и т. п.; отмечала, что такое ощущение появилось еще в пубертатном периоде, однако усилилось после окончания школы; она утверждала, что не может проявить элементарную самостоятельность, у неё нет собственного облика, "я" как бы замерло изнутри, всё время скована и не может проявить себя спонтанно; (2) отрицательно на её формирование повлиял аффективный, вспыльчивый и агрессивно-запрещающий (в некоторой степени циничный) подход отца к ней и к её матери. Отец ей часто внушал, что она ничего не может, что она, как выразилась С. Р. "лапша" и т. п. Любое проявление с её стороны самостоятельности и спонтанности либо высмеивалось им, либо подвергалось осуждению. В процессе анализа страхов смерти стало ясно, что они были связаны с ощущением потери или отсутствия "самости". Что же касалось личностных качеств мужчины, с которым она хотела связать свою судьбу, то они мыслились как антиподные чертам характера отца. В целом, в общении с этим желательным партнером жизни С. Р. могла свободно выразиться, он давал импульсы для того, чтобы она чувствовала себя самостоятельной и полноценной женщиной, однако в некоторых случаях, во время какого-либо спора, стоило ему в чем-то упрекнуть её, как тут же у неё актуализировались все те же симптомы состояния "не быть самой собой".