Обида на то, что они – женщины, побуждает их доказывать самим себе свою женскую состоятельность, причем побуждает как прямо, так и косвенно – через опасение, что у них не все в норме. Но поскольку поставленная цель оказывается недостижимой в силу того, что по мере ее приближения немедленно происходит самообесценивание достигнутого, такой оборот дела приводит к быстрой замене одного отношения другим. Их заинтересованность в мужчине, способная даже создать иллюзию чрезвычайной влюбленности в него, как правило, сразу пропадает, как только оказывается “покорен”, то есть стоит ему стать эмоционально от них зависимым.

Эта тенденция ставить человека в зависимость с помощью любви, которую я уже описала в качестве характерной особенности переноса, имеет еще один определяющий фактор. Она обусловлена тревогой, подсказывающей, что зависимость – это опасность, которой надо избегать любой ценой, и, следовательно, раз любовь или какая-либо иная эмоциональная привязанность есть то, что в наибольшей степени порождает зависимость, они представляют собой большое зло, которого следует избегать. Другими словами страх перед зависимостью – это глубинное опасение пациенток испытать разочарования и унижения, проистекающие, как они полагают, из их влюбленности; унижения, которые они сами претерпели в детстве и теперь хотели бы чтобы впоследствии их пережили другие. Таким образом, первоначальное переживание, оставившее после себя столь сильное ощущение уязвимости, причинялось преимущественно мужчиной, а поведение, явившееся его следствием, направляется примерно в равной степени и на мужчин, и на женщин. Например, пациентка, желавшая поставить меня в зависимость с помощью подарков, как-то выразила сожаление, что не пошла к аналитику-мужчине, потому что мужчину гораздо легче заставить влюбиться и тогда – игра выиграна.

Защита себя от эмоциональной зависимости соответствует, таким образом, желанию стать неуязвимой, подобно Зигфриду в германской саге, искупавшемуся для этого в крови дракона.