Я бы хотела начать с чего-то совершенно банального а именно с того, что эта атмосфера подозрительности во многом понятна и даже оправданна. Она, по-видимому, связана не с определенным партнером, а скорее с интенсивностью аффектов и неспособностью с ними справиться.

Мы знаем или смутно ощущаем, что подобнее аффекты могут привести в экстаз, вывести человека из равновесия отказаться от себя, то есть совершить прыжок в беспредельное и бескрайнее. Вероятно, именно поэтому подлинная страсть столь редка. Как хороший бизнесмен, мы опасаемся класть все яйца в одну корзину. Мы стараемся быть сдержанными и всегда готовы к отступлению. Наш инстинкт самосохранения вызывает естественный страх потерять себя в другом человеке. Как раз поэтому то, что происходит с любовью, происходит с воспитанием и с психоанализом: каждый мнит себя здесь знатоком, но мало кто в них разбирается. Человек склонен не замечать, как мало он дает другому, но с легкостью обнаруживает этот изъян в партнере чувствуя, что “ты никогда на самом деле меня не любил”. Жена, лелеющая мысли о самоубийстве из-за того, что супруг не уделяет ей всю свою любовь, все свое время, все внимание, не желает замечать, сколько враждебности, скрытой мстительности и агрессии выражено этой ее установкой. Она будет испытывать лишь отчаяние, поскольку “полна любви” и в то же время остро чувствует и отчетливо видит недостаток любви у партнера. Даже Стриндберг (который, как известно, был женоненавистник), защищаясь, умудрился как-то сказать, что это не он ненавидел женщин, а женщины ненавидели и третировали его.

Речь здесь идет отнюдь не о патологических феноменах. В патологических случаях мы наблюдаем, как правило, лишь искажение и преувеличение того же общего и нормального явления. Каждый из нас склонен в определенной мере забывать о собственных враждебных побуждениях и, под гнетом своей нечистой совести, проецировать их на партнера. Такой процесс, естественно, вызывает открытое или скрытое недоверие к любви партнера, его верности, искренности или доброжелательности. Вот почему я предпочитаю говорить о недоверии между полами, а не о ненависти; и по собственному опыту нам более знакомо чувство недоверия.