Изложенные выше факты убеждают нас в том, что функционирование как звуковых, так и, в особенности, Двигательных сигналов у животных находится в непосредственной связи не только с эмоциями, но и с познавательными процессами. Животное произносит звуки или производит сигнальные действия, жесты в результате восприятия тех или иных предметов и их связей. Иначе говоря, звуки и жесты являются материальной формой реализации того способа отражения, который характерен для животных. При этом если звуковые и двигательные сигналы всегда связаны с восприятием и конкретным мышлением обезьян, то их восприятия и мышление далеко не всегда связаны со звуками и жестами. Вряд ли можно сомневаться в том, что звуковой сигнал, подаваемый обезьяной, заметившей опасность, вызывает в мозгу другой обезьяны, которая в данный момент не воспринимает этой опасности, то или иное представление об этой опасности, представление, которое базируется на многократном восприятии в прошлом такой же опасности, восприятии, которое неоднократно сочеталось с выражением аналогичной эмоции аналогичными звуками. Животное произносит те или иные звуки не потому, что оно преднамеренно желает предупредить или сообщить о чем-либо другому животному, а, наоборот, оно предупреждает или сообщает ему о чем-либо потому, что оно произносит соответствующие звуки, возникновение которых обусловлено не внутренними соображениями, а внешними воздействиями, на которые животное непосредственно реагирует, не сообразуясь с тем, какие последствия эти звуки могут вызвать. Если и можно говорить о наличии преднамеренной направленности звуковых сигналов у таких высших животных, как антропоидные обезьяны, то лишь в самой зародышевой форме. Звуки животных, явившись генетической предпосылкой начальных ступеней человеческой речи, сами по себе не являются речью ни по своей функции, ни по структуре.

Чтобы понять причину скудости звуковых и двигательных средств общения у животных, следует иметь в виду, что даже антропоидные обезьяны обладают мышлением лишь в его зачаточной, элементарной форме. Отсутствие у животных речи объясняется не только низким уровнем развития их мозга, мышления по сравнению с человеком, но и, самое главное, тем, что лежит в основе развития мозга, мышления и речи,— довольно бедными взаимоотношениями обезьян с действительностью и между собой в условиях стадного существования. Отражение действительности обезьяной не опосредовано звуковыми и двигательными средствами общения, хотя сигнальная функция средств общения всегда опосредована отражением действительности. Животные вообще, обезьяны — в частности, воспринимают окружающий мир, так сказать, лицом к лицу, а не через опыт коллектива, как это имеет место у человека. Их взаимоотношение с окружающей природной средой ограничивается приспособлением к среде, собиранием готовых продуктов питания и защитой от хищных зверей. Их же взаимоотношения в рамках данного стада ограничиваются моментами спаривания, ухода за детенышем и взаимным обыскиванием. Это, пожалуй, самое главное, что их соединяет, что создает условия для общения. В основном же, живя территориально в сообществе, каждая особь живет своей особой индивидуальной жизнью. В жизни обезьяньего сообщества нет единого объединяющего начала, в котором могла бы концентрироваться их совместная, прочно спаянная жизнь. У них нет ни единой цели, ни единых средств ее удовлетворения, словом, у них нет ни трудовой деятельности, ни средств ее осуществления — орудий. Этим именно и объясняется, что у обезьян нет потребности в речевом общении. Грубо говоря, обезьяны не нуждаются в речи потому, что им нечего оказать друг другу. И психолог Иеркс неправ, когда он утверждает, будто бы у обезьян есть что сказать, но сказать они не могут. То немногое, что животные, «даже наиболее развитые из них, имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без помощи членораздельной речи» (СНОСКА: Ф. Энгельс, Диалектика природы, Госполитиздат, 1955, стр. 135. 25). Однако общий уровень развития антропоидных обезьян: сложное строение мозга, органов чувств, периферического голосового аппарата, пятипалой конечности, сложные формы психической деятельности, средства общения (звуковые и двигательные), стадный образ жизни со сравнительно сложными взаимоотношениями особей внутри стада — все это резко выделяет этих высших животных из всего остального животного царства. Антропоидные обезьяны находятся на таком уровне развития, который был, видимо, характерным для далекого, еще животнообразного предка человека, находившегося на пути к началу трудовой деятельности в условиях коллектива, формированию членораздельной речи и сознания.