Отсюда уже нетрудно понять, какой именно изначальный (исконный) образ способствовал разрешению проблемы в "Парсифале" Вагнера: страдание состоит в напряженности  противоположения  между  Граалем  и  властью Клингзора, заключающейся в обладании священным копьем. Под чарами Клингзора находится Кундри, та инстинктивная, еще природная жизненная сила, которой лишен Амфортас. Парсифаль освобождает либидо из состояния непрестанной влекомости тем, что он, с одной стороны, не подпадает под ее власть, с другой стороны, оказывается оторванным от Грааля. Амфортас состоит при Граале и страдает при этом, потому что лишен другого. Парсифаль не обладает ни тем ни другим, он - "hirdvandva", свободный от противоположностей, и потому он становится спасителем, дарующим исцеление и обновленную жизненную силу, объединяющим противоположности: светлое, небесное, женственное - Грааль, и темное, земное, мужское - копье. Смерть Кундри легко объясняется как освобождение либидо от природной, неукрощенной формы (от "формы быка", ср. выше!), спадающей с нее в качестве мертвой формы, тогда как сила ее пробивается в виде нового потока жизни в сиянии Грааля.

Благодаря отчасти непроизвольному воздержанию от противоположностей Парсифаль создал то скопление, которое сделало возможным новый потенциал и тем  самым  обновленное  проявление  энергии. Несомненно,  сексуальная терминология легко могла бы повести к соблазну - истолковать односторонне соединение копья и чаши Грааля как освобождение сексуальности. Однако судьба Амфортаса показывает, что дело не в сексуальности, что, напротив, причина его страдания и потерн им власти состояла именно в том, что он соскользнул в природную, животную установку. Обольщение его, совершенное Кундри, имеет значение символического акта, смысл которого не столько в том, что именно сексуальность наносит такие раны, сколько в том, что это есть дело установки естественной влекомости, безвольного подчинения биологическому наслаждению. Эта установка равносильна перевесу животной стороны нашей психики. Кого животное  одолевает,  тому наносится  жертвенная рана, предназначенная животному (ради дальнейшего развития человека). Как я уже указал в своей книге "Либидо: его метаморфозы и символы", дело идет, в сущности говоря, не о  сексуальной проблеме, а о  доместикации ("приручении") либидо,  о сексуальности же - лишь постольку, поскольку она является одним из самых важных и опасных способов обнаружения либидо.